у мясника. Стал помогать в разделке туш и глушил быков ударом деревянной колотушки в лоб. Повзрослев, набрался сил и привык оглушать быков ударом кулака в лоб.

В 1914 году был призван в армию. Воевал храбро и заслужил два солдатских Георгиевских креста и Георгиевскую медаль — “за вынос раненых с поля боя”.

После войны вернулся в Александровск и женился. Когда моя бабушка уже была всерьез беременна моей тетей, в соседний двор на свадьбу приехал батька Махно. Его “хлопцы” проверяли соседей и зашли во двор моего деда. Там они сказали грубость моей бабушке. Дед вспылил, сбил нескольких с ног. На шум прибежало еще несколько человек и деда схватили. Хотели сгоряча расстрелять, но зашел Махно, глянул на бабушку и, сказав “за такую кралю и я бы вступился”, приказал его отпустить.

При советской власти дед занимался заготовками мяса. В 1938 году был арестован по доносу и обвинен во вредительстве с целью ”отравить офицеров Красной Армии и ослабить обороноспособность”.

Отсидел 9 месяцев в лагерях и был выпущен в процессе “чистки” лагерей после замены Ежова на Берию. Легко отделался – заработал “всего лишь” тяжелую форму диабета. В 50-х был полностью реабилитирован.

23-го июня 1941 года Запорожская областная газета сообщала, что “вчера первым добровольцем в горвоенкомате был 50-летний Залман Киселев, которого не взяли в армию из-за возраста”. Всю войну он, как и все другие, тяжело работал, потом восстанавливал разрушенное Запорожье. Здоровье стало сдавать. Но силы еще были… Году в 55-м торговал на рынке мясом. Картонная коробка с деньгами стояла между ног. Два 18-летних балбеса решили, что легко заберут деньги у старика, но он оглушил обоих коронным ударом в лоб и вызвал милицию.

Последний год он тяжело болел. За несколько дней до смерти моя мама принесла отцу меня двухмесячного. Он попросил положить внука рядом с собой. Осмотрел меня и сказал: “Крепкий парень вырастет”.

Судьба человека. 20-й век.

наших бьет! " и бросился на выручку Ерофееву. Бугай отшвырнул его, но из подворотен уже неслась подмога: "Бей офицера!".

Бугая оприходовали толпой, повязали и притащили в 1-е отделение милиции: "Офицера поймали". Пьяный бугай оказался служащим Губвоенкомата и членом партии товарищем И. А. Антоновым. Приведшие его граждане сами были поголовно бухие, кроме пострадавшего Ерофеева. Милиционеры задержали всех "до выяснения".

Антонов первый протрезвел и попросил его отпустить. Ну что: человек уважаемый, проступок его для Самары не из ряда вон, можно и отпустить с сообщением по месту работы — там пусть партячейка его разбирает. Но тут загалдели все остальные задержанные, приводя сквозь матюки веские доводы, что Антонов самозванец и "офицер".

Милиция сообщила в ГПУ. Чекисты приехали, посмотрели на партбилет Антонова и забрали его с собой. Остальных задержанных попросили отпустить, предварительно раздав им повестки.

На следующий день на допрос в Самарский ОГПУ выдернули всю партячейку Губвоенкомата и самого губвоенкома. И. А. Антонов оказался действительно бывшим деникинским офицером, партбилет был поддельный, указанная в нем первичная партячейка никогда не существовала.

Что за довод привели бдительные граждане? Антонов сначала дал Ерофееву пощечину и только потом принялся его бить.

Сунул бы сразу кулак в рыло — гулял бы на свободе.

По материалам самарской "Коммуны" от 14 октября 1922 года #1150.