На одном из моих любимых лыжных маршрутов, в стороне от местного лыжного "мэинстрима", есть хитрый спуск. Пологий, проходящий по красивой лесной тропинке на дне овражка, который плавно перетекает в овраг побольше и т. д.

Хитрость его в том, что он вот так тихо-плавно-незаметно продолжается довольно долго, немного петляя, а лыжня накатанная, и к концу спуска ты незаметно набираешь ОЧЕНЬ приличную скорость. Тормозить там уже особо негде и нечем, разве что собственной задницей или объятиями с деревом, поскольку лыжи стоят в укатанной лыжне как в колее (и КАТЯТ!), а с боков вплотную обступают деревья, кустарники и пни. Этакий тоннель, сдобренный красивым лесным пейзажем.

В итоге к концу спуска ты просто летишь, полностью доверившись лыжне, почти не имея возможности работать палками, надеясь на высшие силы.

Дальше ждет сюрприз: лыжня пересекает асфальтовую дорогу, проходящую по лесу, и продолжается за ней. Когда ты на второй космической подлетаешь к обочине дороги и вместе с лыжней взлетаешь на придорожный сугроб, надо еще попросить высшие силы, чтобы в это время по дороге не ехал автомобиль. Если не повезет, ты будешь очень красиво смотреться, внезапно спикировав то ли на его крышу, то ли под него, то ли сквозь окно в его салон. Естественно, очень нежелательно пересечься и с пешеходами.

Зная это, я всегда притормаживаю еще с самого "невинного" начала спуска (плюя на презрительные взгляды молодых и пожилых пар и одиночек, которые впервые ушли с "мэинстрима" погулять, а теперь старательно расталкиваются, учуяв "безопасную" и "легкую" горочку для "покататься"), отчего успеваю на подлете к дороге сквозь деревья просмотреть обстановку и морально приготовиться к возможному аварийному торможению пятой точкой.

В этот раз обстановка на дороге казалась спокойной. Машин поблизости не наблюдалось, а прилично выше места пересечения спокойно стояла семья — родители, ребенок и собачка. Люди лицом ко мне, собачка — спиной, она смотрела на хозяев. В любом случае они не могли оказаться на моем пути, слишком далеко.

Люди видели мое приближение сквозь деревья, и для них не был неожиданностью мой "перелет" через дорогу. Собаку же неожиданный шорох и свист в десятке метров за спиной поверг в шок. Буквально кондратий хватил. К сожалению, он ее быстро отпустил. Опомнившись, она сочла себя оскорбленной не на жизнь, а на смерть, и, захлебываясь лаем, кинулась за мной и бешено атаковала. Я, только что уверенно выделывавшая пируэты, оглушенная неожиданной атакой, стала терять равновесие, спотыкаться и размахивать палками, что добавило злости псу. Милое семейство что есть духу бежало к нам, как раз по дороге к пересечению с лыжней. Сзади по лыжне, среди деревьев, стремительно приближалось чье-то тело из когорты "храбрецов" этого спуска, вживаясь в роль реактивного снаряда...

Нас спасли опять же высшие силы. Все произошло мгновенно. Не удержавшись на лыжне, я скатилась с нее вниз на дно оврага, за мной скатилось злющее животное. Поэтому хозяева собаки свернули с дороги в нашу сторону, немного не добежав до пересечения с траекторией "снаряда". "Снаряд" остался в живых после жесткого приземления посреди дороги. На спине и на пятой точке поочередно он прилетел к нам же, красиво просвистев за спиной вконец обалдевшего пса — так же как недавно я.

У пса, похоже, наконец настал микроинфаркт. С пеной в пасти он смотрел на нас обоих, не веря своим глазам, и издавая только яростный задушенный хрип. Воспользовавшись паузой, глава семьи наконец пристегнул ему ошейник. Мы собрали свои лыжи-палки-шапки-руки-ноги-мысли...

Помолчали... потом "снаряд", пришедший в себя, сказал:

— Да... вашу собачку случайно не Бен Ладен зовут?

Разошлись мы спокойно и мирно. Спокойнее всех был ребенок, у которого наши "полеты" вызвали исключительный восторг, а угрозы попадания "снаряда" он счастливо избежал, потому что был маленький и бегал медленно.