им клыки – оказалось 3,5 см. Старший из них – Том, к тому же, с детства был очень нервным и агрессивным: покусал уйму соседей, передушил почти всех кошек во дворе, а с моим Вольфом кровно враждовал много лет.

Так вот совпало, что, когда они спускались мимо моих дверей, я их открыл.

Вольф схватил Тома за загривок. Я сразу это не увидел и попытался втащить своего назад в квартиру. Соответственно получилось, что втянул и Тома.

Хозяин ворвался следом, оставив младшего – Арнольда, на лестничной площадке. Мы попытались разнять собак, но те сцепились крепко. И тут с криком, что, мол, обидно, что Вольф вцепился в его Тома, хозяин ягдтерьеров пинком распахнул дверь и спустил второго ко мне в квартиру!!!

Через секунды три дерущиеся собаки завертелись в прихожей (7 кв. м минус мебель).

Вам когда-нибудь приходилось видеть, как дерутся хотя бы две близкие по силам собаки?! А тут был просто рычащий беснующийся клубок. Прихожая ходила ходуном. Теперь вдвоем разнять собак уже было невозможно.

На шум из зала выскочил отец, кинулся на помощь. С большим трудом оторвали Арнольда, отдали хозяину, но тот, увидев, что Тома и Вольфа не удается разнять, ВТОРИЧНО спустил его в драку!!!

Б%я, трындец! Слов не было – одни маты.

Мать беспомощно металась по кухне, не зная, что делать. Отец закричал, мол, лей на собак воду. Она схватила трехлитровую банку и вылила, но не на морды (носы), а на спины собак!!! Обильно обдала водой и нас!!!

Еще и удивленно спросила, что, мол, не помогло? Да на нос им лей!

Побежала набирать.

И тут из дверей зала показался Мурзик. Надо сказать, что за хозяина он, безусловно, признавал отца, любил его до беспамятства. Когда отец первый раз уехал в командировку, кот перестал есть – думали, к возвращению умрет. Кормили, насильно впихивая пальцем в рот масло или сметану.

Он оценивал ситуацию ровно секунду: отец, по его мнению, был в страшной опасности. Кот с диким воплем прыгнул всеми четырьмя лапами вперед и вцепился всеми когтями и зубами в спину Арнольду. Тот аж взвился с рычаньем, переходящим в вой.

Я похолодел: пару раз доводилось видеть, как эти ягдтерьеры в два рывка ломали во дворе котам шею.

— Мурзик! Беги! Брысь!

Кот неожиданно повиновался и прянул назад к дверям зала. Челюсти щелкнули в считанных миллиметрах от него.

Из кухни вторично выбежала мать. На этот раз вылила воду точно, но поскользнулась, и, хватаясь за шкаф, чтобы не упасть, выронила банку.

Описав дугу, банка попала точно по черепу Арнольду, висящему на шее Вольфа.

Посыпались осколки стекла. Собаки, наконец, расцепились. Я успел вытащить Вольфа в другую комнату, а отец — выкинуть Тома за дверь. Следом с Арнольдом выскочил и охотник.

Воцарившуюся тишину прервал отец: высказал все, что он думает о моем способе гулять с собакой.

Вольф из солидарности прижал уши, но его окровавленная морда излучала довольство от неожиданного вечернего "развлечения" (сам он на удивление не пострадал – ему только изгрызли весь ошейник).

Кот с солидным клоком шерсти в пасти терся об ноги отца, преданно мурлыкал и пытался заглянуть ему в глаза. Его поступок был действительно самоотверженным, а опасность для жизни — реальна. Отец гордился им за это.

Разглядывая порванный рукав куртки, я стоял посреди розовых от крови луж с блестящими в них осколками, на полу и мебели пестрели ошметки шерсти, живописно валялась обувь – короче, полный разгром.

Вспомнилось:

— Ни хрена себе за хлебушком сходил!

P.s. С тех пор, выводя Вольфа, сначала приоткрывал дверь, закрывая щель снизу коленом, осматривал подъезд и только потом выходил. Пару раз это помогло избежать сходного Армагеддона.