Когда я снял квартиру, в которой до меня жил участковый врач — нет, ну я предполагал, что будут проблемы, но их масштаба я себе не мог даже представить.

Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю — звонили в дверь и по телефону, мамки с больными чадами и алкаши с больными печёнками, короче — ад на земле. Через две недели

Полтергейст.

5 часов утра. Проснулся от бешенного лая своих собак. Вышел во двор. Моя стая собралась вокруг месячного котёнка. Почему они его пощадили и как он там оказался? Забрал бедолагу домой и дал пожрать.

Пошёл смотреть камеры видеонаблюдения. Создалось впечатление, что кошак материализовался из воздуха. Прилетел из ниоткуда. Видно было только воспаривший тёмный силуэт на фоне восходящего солнца. Промотал запись назад. В самом дальнем конце участка увидел неясную тень. Тень подошла к забору и исчезла. Стало понятно, как развивались события.

Какой-то "добрый" и "неравнодушный" человек. Прополз вдоль моего забора на пузе не менее 70 метров. Потом перекинул котёнка через забор и уполз обратно.

Ну нам не привыкать. Подкидыши это уже рутина. Одним больше. Одним меньше.

На сегодняшнее утро у нас ровно 21 кошка... Очко. Счастливое число. Мы снова победили.

Подкидыш оказался котом. Назвали Полтергейстом.

На тот момент года два встречался с девушкой. Самая обычная девочка-красавица, посредственная и избалованная хорошей комфортной жизнью. Такую я и хотел, с ней было легко и весело, я был весьма падок на красоту, а средства позволяли удовлетворять ее капризы, хотя я прекрасно видел, что она не самая образованная и глубокомыслящая личность. Сделал ей предложение, она согласилась, была очень счастлива. Но буквально через пару недель я попал в аварию, меня частично парализовало.

Изнеженная девочка несколько месяцев была мне сиделкой, любящей женщиной и надежным другом, несмотря на то, как я был беспомощен и жалок. Она отказалась от всего, что любила. Продала много вещей, без которых, я думал, она жить не может. Научилась готовить, потому что это было дешевле, и мне нужно было особое питание. Она запретила мне извиняться. Ни тени сомнения, брезгливости или страха не мелькнуло на ее лице за все это время.

Посредственен, глуп и слеп был я. Признаюсь, я плакал. Сейчас я почти восстановился. Пронесу ее на руках через всю жизнь.

Мужской туалет. Как водится, перекур. Толпа — человек пять. В закрытой кабинке ( где по большой нужде закрылся программист) звонит мобильный. Из кабинки раздается: — Да, я слушаю! Что делаю? РАБОТАЮ! Как что? Продвигается? А... гм. Нормально... продвигается... Туговато немного... Поднапрячься? Рад бы, да некуда. И так на пределе. Нет, быстрее не могу. Канал узкий. Сколько ни старался — больше не лезет. Расширить? Как?! Мне отсюда видней, и я вам говорю — расширить нельзя! Мужики забывают о перекуре и давятся со смеху. А парень вошел в кураж и уже орет на всю парашу: — Да сами вы во всем виноваты! Загоняете по восемь метров! И как, вы думаете, оно пролезет? Что? Всего семь с половиной? Да мне хоть восемь, хоть семь с половиной — одинаково. Предупреждал же: максимум два метра! Теперь придется вручную выколупывать. Что мне здесь, до утра сидеть, что ли? Парочка перекурщиков, держась за стены, еле сдерживается от хохота. Программист орет еще сильнее: — У меня зависло так, что тремя пальцами не поможешь! Что? А что я, по-вашему, здесь делаю?! Конечно, по частям! Эта колдобина целиком никак не пройдет! В общем, еще часа два. Ладно. Но вы на будущее зарубите на носу: два метра!