Когда я учился в университете, один из моих соседей по студенческому общежитию имел несчастье на некоторое время впасть в любовь к творчеству Вертинского. Несчастьем это было для нас, соседей, так как своей любовью он бескорыстно и щедро делился с окружающими посредством мощной акустической системы, в результате чего в мозгу моем навечно застряла замечательная строчка "В бананово-лимонном Сингапуре — в бури...". Так что когда лет 20 назад я впервые оказался в Сингапуре, то на экскурсии в тамошнем Ботаническом Садy первым делом попытался было отыскать сии дивные плоды и заглянул в информационный центр. Там сотрудник рассказал мне, что с этим вопросом обращаются почему-то всегда русские и что обычно и лимоны, и бананы именно в сингапурском климате без ухода растут плохо, не выживают: слишком влажно и жарко, плесень и насекомые уничтожают плоды еще до созревания. Xoтя у них в саду есть и те, и другие, но именно потому, что для Сингапура это экзотика (разочарование от такой новости было с лихвой скомпенсировано наслаждением от пребывания в знаменитом орхидейном центре). За ужином я поделился удивлением с коллегой — профессором местного технического университета, русским по происxождению. Тот улыбнулся: "Не ты первый, не ты последний, многие знакомые русские задают этот вопрос: почему Вертинский написал именно такую строчку? На мой взгляд, вариантов два. Первый — простой: написано от фонаря, ради красивой рифмы, типа, плодовая экзотика — она вся из тех краев. Такое возможно, но сомнительно хотя бы потому, что уж лимоны-то в те времена экзотикой были разве что в Сибири, но уж никак не во Франции и не для Вертинского. Он был человеком начитанным, профессионалом слова, писал злободневные тексты, выступал в Европе перед образованными людьми, космополитами, и просто так сочинять откровенную чушь вряд ли стал бы. А вот второй вариант — интереснее. Сингапур, будучи британской колонией, с давних времен отличался энглизированностью местных жителей, получивших прозвище "бананы" — желтые снаружи, белые внутри — которое широко употребляется и поныне в отношении вестернизированных людей с азиатскими корнями, хотя осуждается как проявление бытового расизма. А "лимонники" — это прозвище британцев американцами, ставшее модным в мире после первой мировой войны. И то, и другое Вертинский вполне мог услышать в тех кругах, в которых тогда вращался — и получился своеобразный каламбур, емкое и едкое описание населения Сингапура, вполне понятное тогдашней аудитории исполнителя. "

Было это во втором классе накануне 23 февраля. Нам посреди урока раздали конфеты — шоколадные пирамидки с начинкой и орешком внутри. А я всегда ела конфеты по слоям, чтобы посмаковать. И вот сижу я со своим соседом по парте, в красках нашептываю ему свою технологию поедания и мечтаю, как не спеша буду делать это на перемене. Вдруг понимаю, что весь класс как-то притих, поднимаю голову и вижу, как надо мной нависла учительница. Я её и без того всегда очень боялась: высокая, худая, с холодными глазами и причёской а-ля Пушкин, всё время либо орала на нас, либо подолгу смотрела, не моргая, в одну точку. А тут она мне говорит: "Я вижу, тебя так занимают эти конфеты? Тогда ешь. Мы не продолжим урок, пока ты не удовлетворишь свои потребности". Я дрожащими руками пытаюсь открыть упаковку, она разрывает её напополам, швыряет мне эти конфеты, я, давясь слезами и соплями, запихиваю их в рот и глотаю, не жуя.

Прошло уже 20 лет, а я всё мечтаю найти её и спросить, за что она нас так ненавидела.

ПРИВЕТ ОТ ШАЛЯПИНА

Однажды Михаил Иванович Жаров стоял за кулисами оперного театра Зимина, где служил статистом, и с замиранием сердца слушал Шаляпина, певшего Мефистофеля. На сцене герой корчился в муках, пытаясь увернуться от крестного знамения. Хор наступал: "Изыди, сатана! Вот крест святой! Он спасёт нас от зла". Наконец Мефистофель, пятясь, скрылся за кулисами. Гром аплодисментов. Зал неистовствует. Жаров тоже кричит от восторга. Вдруг чья-то энергичная рука стаскивает его с лестницы, на которой он сидел. Разъярённый помощник режиссёра кричит:

— Ты что же это, чёрт окаянный, Фёдору Ивановичу рожи корчишь?!

Оказывается, сопереживая игре Шаляпина, Жаров непроизвольно повторял его мимику. Обидно было до слёз. Тем более, что в тот вечер Жаров мечтал взять у Федора Ивановича автограф. Жаров всё же дождался Шаляпина и всё ему объяснил. В результате осталась на память фотография с надписью: "Мише Жарову, который, я верю, не строил мне рожи! Ф. Шаляпин".

Давно хотел поделиться замечательной, почти неправдоподобной (хотя совершенно правдивой!) историей поэта, которого мы все знаем, как Афанасия Афанасьевича Фета.

Начнём с того, что Афанасий — плод большой и чистой любви. Богатый русский дворянин Афанасий Неофитович(!) Шеншин, находясь в турпоездке по Германии,

Любовь творит чудеса.

В нашем вузе, как и во многих других, учатся студенты иностранцы. Из Африки и Азии. В связи с этим встречаются и международные пары: часто можно встретить прогуливающихся вместе Его и Ее. Он – араб, [мав]р, китаец, вьетнамец. Она – наша. Наоборот – почему-то не встречал.)))

Итак, смотрю – впереди идут двое студентов. Он, по внешнему виду, араб.

Ну, там, прическа, цвет и внешний вид волос. Она с русыми длинными волосами даже сзади на арабку не похожа. Я догоняю их и слышу активную беседу на арабском! Причем видно, что для девушки общение не представляет ни малейшего труда. Говорит быстро, уверенно и даже шутит, ее бой-френд смеется и в ответ тоже говорит что-то смешное, потому что она тоже смеется.

Да, думаю, способная девица. Вот так вот за год-два выучить арабский язык: это не хухры-мухры!

Обгоняю их и метров через 15 не выдерживаю и оборачиваюсь, чтобы взглянуть на эту полиглотку.

Батюшки святы!!! Да это же моя студентка-второкурсница! Семь лет учила французский в школе, два года в универе, два дня назад я ей с трудом поставил тройку только за то, что взяла меня измором (сдавала раз 6-7 и так толком ничего и не сдала). И вдруг такие лингвистические способности.

А вы говорите – мотивация!