Думаю, все вы слышали от работяг, как классно они работают, когда выпьют. А уж фразу "чем больше выпью, тем лучше езжу" наверняка. Я долго не мог понять как это, ведь мне, последнее что хочется делать после выпивки, это работать, а уж сесть пьяным за руль — нонсенс. Не понимал, пока не познакомился на работе с одним дедушкой.

Дедушка на том заводе проработал уже лет 30, числился токарем, а по факту делал для нас всякие приспособы по мелочи, ну и точил, если у токарей был завал. И вот он любил говорить:

— Я, когда трезвый, работать не могу. Что-нибудь простое — да, а что посложнее — не чувствую станок, и всё тут. А налей мне двести грамм — я тебе любые микроны поймаю! "

Ну, я посмотрел, все пальцы на месте, 30 лет проработал...

И вот, прохожу я как-то мимо его рабочего места, а там — бой в Крыму, Крым в дыму. Подхожу. Стоит дедушка, смертельно серьёзный, пьяный в умат, и дисковой фрезой пилит очередные приспособы. Стальные цилиндры примерно с пол пальца, которые нужно пропилить миллиметров на 15 вдоль. Точнее, два таких пропила, 90° один к другому. Поливает фрезу из брызгалки эмульсией, которая тут же испаряется, и стоит в клубах этого пара покачиваясь. Словил дзен. Работает. В одной коробочке заготовки, в другой — десяток готовых деталей.

Спрашиваю:

— Как дела?

Дедушка останавливает фрезу:

— Да, е... вожусь тут уже три часа, а работы минут на двадцать. Титановые они, что ли?

— Семён Семёныч! , — говорю я, и показываю ему на фрезу, закрепленную наоборот.

— Да твою ж мать!

— Но десяток сделал, молодец!

— А пошёл ты!

Так вот, к чему я это... Мужики! Не надо ля-ля!

У тёщи на даче свой пунктик, ей постоянно надо куда-то землю перебрасывать.

Выкопать где-нибудь ведро и в другое место его перетащить.

Выкапывать и перетаскивать, по её понятиям, должен мужчина.

То есть я.

Конечно, я пытаюсь отвертеться, но тогда она начинает ходить рядом и по привычке бывшего преподавателя вещать и просвещать, успевая презентовать встречные растения.

Между прочим, говорит она, это совсем не петрушка, хоть и похоже. Это та самая цикута с ядом в корневище, которой ещё Нерон всех травил. Сократ, как тебе известно, от неё умер хотя, возможно, и от болиголова, вот смотри, он у нас тоже растёт, беленький такой.

А вот эти сиреневые цветочки, видишь, как маленькие туфельки, это венерин башмачок, Тамерлану враги натёрли тюбетейку их соком и всё — полное онемение и гибель.

У нас тут вообще как в саду Медичи, чего только нет. Вот, к примеру, щавель, а избыток щавелевой кислоты также может запросто привести к смерти. То же самое с ревенем — стебли есть можно, но упаси тебя господь попробовать листья, сразу тошнота, рвота, боль в животе.

Даже ландыши, что весной цветут у нас под забором, даже они очень ядовиты, причём и листья и ягодки, а с виду ведь такая красота, такая красота...

Да, хватит, не выдерживаю я, перетаскаю я вам землю, сказал же!

Не дай вам бог, граждане, такие выходные, не дай бог.

Мама родила меня в 15 от своего парня, которому тогда было 18. Я всегда знала, что она моя настоящая мать, но воспринимала я её как старшую сестру, так как мной занималась бабушка. У нас были сестринские отношения, я никогда не называла её мамой, только по имени. Когда в школе за плохое поведение учителя угрожали позвонить маме, я не понимала, кого они имеют в виду, так как дома у меня только бабушка и Аня. И вроде бы у меня в жизни было две материнских фигуры, мамы у меня как таковой не было. Когда парень захотел познакомиться с моей мамой, я снова не поняла, с какой из двух женщин он желает увидеться.

Я в полной растерянности. Сейчас Ане 37 лет, она путешествует по миру, мы с ней хорошо и часто общаемся, но я до сих пор не могу понять, какую роль она исполняет в моей жизни: мама, старшая сестра или просто Аня?

Мне никогда не нравились тои и чихи — казались сплошным комком туповатой агрессии, несмотря на мои любовь к собакам и опыт их содержания. И тут мама завела себе это недоразумение: трясётся, рычит, лает, кусается, насилует ноги, боится улицы и ссыт дома.

Я его ненавидела, справедливо полагая, что моя мама-собачница приложила все силы, чтобы его воспитать,

Ездил я за дипломом докторским в ВАК на Тверскую в 1997 г. Вхожу, а там – очередь. Ожидающие решили было, что надо сразу на 2 очереди делиться – кандидатская и докторская (это потом оказалось, что всех в одну ставят).

Поэтому все друг у друга выясняют, кто за каким дипломом приехал. А мне 37 или 38 было, был я коротко стрижен, в черной куртке-косухе – вопчим, несолидный. Пожилых возмутило, что сравнительно молодой мужик в докторскую очередь лезет, каждый нововпришедший норовил переспросить и уточнить, не ошибся ли я. Так под конец достало, что очередному вопрошающему я и ответил нагло, врастяжку:

— А мне братаны сказали, нада эту, как её, докторскую брать, она типа дороже, но круче...

Наступило тяжёлое молчание, и все в ужасе отстали. Тогда это ещё не носило характера эпидемии, бандосы не зарились на степени, покупные диссеры были в новинку... Да, не знал я, насколько пророческой эта дурацкая шутка окажется.

P. S. Выходя, поймал на себе косые взгляды ожидающих своей очереди (видимо, без меня обсудили ситуацию и всех проинформировали), помахал дипломом и громко сказал:

— А чооо, ништяяяк, и не дорого