Когда мне было лет 5, моего папу призвали на военные сборы. "Партизаны" выезжали на полигоны, а потом возвращались в военный городок, находившийся на окраине нашего города.

В воскресенье вечером, примерно через неделю после начала сборов мы с мамой поехали в этот городок на встречу с папой, к другим "партизанам" так же приезжали семьи. Некоторые, возможно кадровые, офицеры ходили в форме и с оружием. А у папы не было никакого оружия, поэтому мама страшно расстроилась, но он ей объяснил, что если он командир орудия – не может же он ходить с пушкой...

В понедельник я с мамой поехал на базу отдыха "Ёлочка", где мы сняли на две недели домик. Там я познакомился с более старшими ребятами, с которыми ходил пару раз в лес за черникой. В один из дней они взяли меня с собой на реку – рыбачить. Ребята рыбачили с лодок, а у меня удочки не было, и я то возился в песке на берегу, то, забравшись в лодку, смотрел на поплавки, качающиеся на мелкой речной волне.

Вдруг один из парней, Ананий, крикнул:

— Эй, Твентин, подь сюды. – Я приблизился, а он продолжил, -

— Исти хочу, до дому сбегаю, хлеб возьму, а ты на, возьми удилище, постой за меня, ежели чё – подсекай.

Я влез в лодку и взял удочку, а он вприпрыжку побежал на базу.

Несколько раз ребята кричали: "Подсекай! ", я дергал удочку, а они страшно веселились.

И тут я заметил, что по реке плывет какой-то предмет. Когда эта вещица поравнялась с поплавком, я так резко дернул, что удочка описала полукруг, а поплавок, грузило, червяк и та штуковина оказались в лодке. Я присмотрелся, и оказалось, что это пластмассовая игрушечная пушечка. Еле дождавшись Анания, чтоб передать ему удочку, я со всех ног помчался к нашему домику, сжимая находку в кулаке. Я как бешеный скакал через корни деревьев, а сердце радостно скакало в груди.

Вечером папа приехал со сборов на выходные. Я, сияя от счастья, передал папе эту пушечку.

— Вот здорово, — сказал папа. – Как ты и хотела, — обратился он к маме, — я буду теперь с оружием.

Оставшиеся дни сборов он отслужил с этой игрушкой в нагрудном кармане. И впоследствии она на долгие годы стала его надежным талисманом.

Сегодня возвращаюсь с работы домой. Сзади меня идут папа с сыном. Ребёнку лет 6. Слышу их диалог:

— Папа, а ты в какие страны хотел бы съездить?

— Егор, ты постоянно спрашиваешь одно и тоже. Я во все страны хочу!

Реплика отца была пропитана сожалением.

Держись, мужик. Мы все хотим во все страны.

Ночью нехило так хрюкнула. Сама себя своим хрюком и разбудила. Лежу и думаю, как же хорошо, что муж не слышал. И тут голос в темноте: "Чо, трюфель снится? "

Есть у меня родственники. Далекие, провинциальные. Нуу оочень простые.

Звонят на днях. Слушай, говорят, наша невестка поступила в институт в твоем городе. Без общежития. А ты у нас богатый, живешь у жены. Давай она будет жить в твоей квартире. И зять к ней будет приезжать. И мы иногда. Ты же ей не пользуешься постоянно, а нам нужно. Ты только вещи свои к жене перевези. Скажи когда нам переезжать. Мы же типа семья.

Сижу и думаю — отдавать свой дом в пользование какой-то бабе, которую видел один раз в жизни — это что, семейная традиция? Я что-то не понимаю? Откуда эта философия — у нас этого нет, а у тебя оно есть, а нам это нужно. Давай мы у тебя это заберем себе. Даже не знаю — какими словами можно ответить на подобные предложения. Подскажите...

Четвёртый муж моей бабушки Марии, Иван Яковлевич (мне он был дедушкой, потому что уже был, когда я родилась), принципиально не ел мясо кролика и об этом всегда громогласно заявлял. Бабушка же была врачом и женщиной со стальными нервами и широким взглядом на жизнь. Кролика кушать любила, покупала и готовила, но... Иван Яковлевич при этом кушал это же блюдо, но для него оно называлось "ягнёнок". Семейные ценности, время на приготовление и бюджет при этом оставались стабильными и незыблемыми. Все были сыты и счастливы.