Наши следователи – люди особого склада. По молодости они беспечно считают, что любое дело можно расследовать бесконечно долго. Как в полиции Майами, отдел нравов, с 4-ой серии по 94-ую. Но после хорошего орального ceкса в прокуратуре (надзирающий за следствием прокурор орёт, следователь слушает) эти жрецы Фемиды постигают страшную правду: сроки расследования ограничены. Очень жестко и конкретно. И за нарушение этих сроков оральный ceкс уже может перейти в aн@льный.

Это была присказка, для понимания обстановки. Сказка начинается, когда только что отceксованная у прокурора девочка-следователь стала срочно закруглять дело. Прокурор до конца недели потребовал или дело, или хорошую порцию вазелина, не будем уточнять зачем. Так вот, в четверг бедная девочка обнаружила, что в деле нету почерковедческой экспертизы. Чёртова экспертиза должна была стать основным доказательством вины злодея, без нее в прокуратуру можно было идти только с вазелином. И девочка поплелась к экспертам.

А в ЭКУ сидит Павел Стаканыч (назовем его так) – подполковник, отпахавший 27 лет на экспертизах. Стаканыч за свою службу выпил спирта больше, чем многие люди воды, умел ВООБЩЕ всё, выслужил себе повышенную пенсию и никого не боялся. Тем более пигалицу-следователя, которой больше всех надо. И на просьбу срочно учинить экспертизу предложил девочке зайти за результатом через месяц… Или через два… А если не перестанет нудеть, то и через три. От безысходности девочка сорвалась на запрещенный и особенно ненавистный Стаканычу приём:

— Но мне очень надо! Я же женщина!

Стаканыча этим не проймешь:

— Тут нет женщин, тут все сотрудники! Через месяц приходи!

Но и девочка твёрдо решила не отступать:

— Но я же КРАСИВАЯ женщина!

И вот тут Стаканыч сорвался:

— Ах, значит красивая?! А голую жопу покажешь? Чтоб мы тут все твою красоту заценили?

Вместо того, чтобы хамить или в слезах выскочить вон, девочка пошла ва-банк:

— Если для вас это так важно… Честное слово – вы мне завтра экспертизу, а я вам голую попу!

Весь отдел затаил дыхание. Девочка поставила себя в очень сложную ситуацию. Или она теперь прослывет на всю контору мошенницей почище своих клиентов – то есть теряет лицо, — либо завтра устроит публичный стриптиз – то есть опять-таки теряет лицо. Но Стаканычу было море по колено:

— Договорились! Приходи завтра.

Вечером Стаканыч засиделся в отделе за полночь и сделал злополучную экспертизу по всем правилам искусства. На следующий день на работу пришли все эксперты, включая тех, кто был в отгуле и отпуске. До нас слухи дошли неисповедимыми путями, и у нас куда-то пропала половина оперов. В оговоренное время девочка снова заявилась в ЭКУ. Стаканыч на глазах своих коллег, приблудных оперов и просто зевак с торжеством выложил на стол заключение экспертизы. И вот тут-то я и понял, чем юрист отличается от простых смертных. Девочка спокойно убрала заключение в большой пластиковый пакет и ласково сказала:

— А теперь показываю голую попу!

Из того же пакета был извлечён и развёрнут свежий номер свежий номер журнала "Хастлер". На развороте красовалось полноцветное и крупноформатное изображение. Гордо показав журнал ошеломленному Стаканычу, девочка повернулась и была такова. Ни до этого случая, ни после я не видел старика в таком состоянии. По всем понятиям, девочка свое слово сдержала, да еще при этом не уронила авторитет. Она же не обещала, что покажет именно СВОЮ часть тела, а не журнальную! Еще пару недель после этого Стаканыч вышвыривал в окно кабинета таинственным образом попадавшие на его стол журналы для взрослых…

Сейчас стало чрезвычайно много всякого рода "коктейлей" под всякими мудреными названиями типа "Черный русский". Ну и собственно сама история.

В одной фирмочке которая занималась всякого рода ремонтами, а ремонты эти были то тут то там, коллектив работяг возили всегда одним автобусом. Ну и сложился определенный ритуальчик, что ли. После работы останавливались возле ближайшего магазина, ну и кто водочки после работы "мерзавчик", кто пивка... Здесь мастеровой Егорыч устраивает своего дальнего родственника, молодого паренька которого зовут скажем Васька. Едут с работы, Васька сидит в самом дальнем конце салона.

Останавливаются возле магазина, ну и все гурьбой выходят. Васька соображает зачем и кричит — Егорыч, возьми мне "Черного русского", деньги завтра отдам. Егорыч степенно кивнул головой и двинулся в магазин. Через некоторое время народ начал возвращаться, Егорыч шел последний. Все расселись, загудели, зашевелились. Егорыч с передней площадки кричит — Пашка передай Ваське, самый черный который был! И передает ему... буханку черного хлеба! Егорыч был рожден в СССР...

Однажды мне доверили посадить на самолет американца. В нашей компании (не скажу какой) он был видным специалистом, работающим в России с начала девяностых годов, прилетая вахтовым методом раз в полгода, год. По прибытии в аэропорт он выразил желание, догнаться перед полетом, показав неплохое знание основ русского языка, что говорило о его

Антонимы "сухое" и "полусладкое" напомнили...

Горбачевские времена, с особо циничным отношением к алкоголю. Мама работает в вино-водочном магазине.

А мне 6 лет. Жаркий август, мы приезжаем в Одессу. Уж не помню, как получилось, но не "дикарем", как обычно, а на самую настоящую базу отдыха. Вот сейчас начала вспоминать,

Приношу в фотоателье два файлика с расширением JPG — фотки, сделанные цифровым фотоаппаратом. Две всего! Специально обработал в фотожопе, подрисовал немного — чуток самый! Почему и был убежден: каждая — шедевр, ради которого стоит жить. При мне распечатали одну, вторую. Я вдруг решил поделиться растущим во мне восхищением от самого себя, поэтому спросил, в руках переминая то одну, то другую:

— Как считаете, какая лучше? Вторая или первая? — давя ударением на третье слово.

— Первая. Конечно, первая, — вежливо отвечали мне, раскусив мой намек.

— А если, как специалист специалисту? — решил уточнить я, будучи уверенным в себе на все двести.

— Обе — х... ня, — отвечали мне так же вежливо и интеллигентно.