"Макото Миядзаки" — протянул мне руку старший из них, слегка наклонившись вперед. Не слишком низко, но так, чтоб была видна макушка – вспомнил я уроки японских поклонов. Каюсь, сначала я их не различал – черноволосые, узкоглазые, миниатюрные, без возраста. Они ждали медведей, балалаек, снега до пояса и держали в голове единственную формулу: "Русский = раздолбай". Однако упрямые расчеты показывали, что открытие собственного производства в России сократит их расходы на поставку.

График запуска был расписан по дням. Японцы сняли ангар для производства, завезли оборудование, наняли персонал через кадровое агентство и пригласили команду бизнес-тренеров с головного предприятия. Их главным условием было отсутствие русских в управленческом аппарате. Высокое качество и безупречную репутацию мог обеспечить только японец.

Макото петрушил персонал с первого дня. Утренние построения, разнос бригадиров, депремирование сервис-инженеров, увольнения за опоздание. Упаковщики и операторы должны быть на рабочем месте за 15 минут до начала рабочего дня. Русский зам, выполняя поручения, научился бегать. В свои 60. Были и интересные особенности японского менеджмента. Нельзя смотреть в глаза, нельзя держать руки в карманах, нельзя отвечать на вопросы (они риторические). Людей с лишним весом на работу не брали. "Толстый – значит ленивый! " — Макото был непоколебим. Он отслеживал чистоту, систему и точность на всех направлениях. Начались показательные карательные операции. Макото был убежден в том, что русский сносно работает, только когда до смерти напуган. Дух персонала начал неуклонно падать, производительность — снижаться. В раздевалках росло возмущение. Первый звонок прозвенел, когда всех лишили планового отпуска. Тихий саботаж. Как же иначе. Русские инженеры аккуратно вывели из строя оборудование и весь день делали вид, что пытаются исправить поломку. Месячный план пошел псу под хвост. Я знал, кто это сделал. Не сдал, однако сам навалял от души. Ситуация складывалась патовая. Японцы понимали, что уже не управляют процессом, и русский персонал их не слушается. Я понимал, что сейчас начнутся массовые увольнения. Надо начинать переговоры.

Я стоял в его просторном кабинете и терпеливо ждал, пока он проорется. Макото мешал японский язык с английским, добавлял русский мат и периодически переходил на визг – пейзажная смесь… Отрывками я понимал, что Россия – болото, русские — необучаемые дикари, а у меня кисель вместо мозгов. Наконец он выдохся и плюхнулся в огромное черное кожаное кресло. "Говори! " — его темные в узких прорезях глаза уставились на меня в ожидании. И мы начали делить сферы влияния… "Если параметры производства снизятся хоть на четверть процента, я тебя уволю! " — крикнул он, когда я уже выходил из кабинета. А через пару дней из головной конторы мне позвонил экономист (давний друг по деловой переписке) и предупредил: "Под тебя копают. Подняли диплом, проверяют специализацию факультета, названивают бывшим работодателям. Для японцев несоответствие специализации диплома и занимаемой должности– это основание для увольнения. Держись". Вот сцуки узкоглазые – отчего-то разозлился я. Тогда я еще не знал, что всего через месяц Миядзаки-сан будет хвастаться перед очередной японской делегацией, что на него работает специалист, который раньше проектировал русские самолеты.

Тем временем ситуация стабилизировалась, и наши показатели плавно и неуклонно поползли вверх. Я был посредником между русской и японской сторонами. Наши добровольно указывали сомнительные блоки, и мы их списывали на тестирование, экономя на случайных выборках для теста и блокируя возможность попадания брака клиенту. Мои упаковщицы стали улыбаться, а сервис-инженеры перестали заливать стресс кофе.

Мы стали сближаться с Макото. С противоположных полюсов мы шли навстречу друг другу. Он становился мягче, я — жестче. На деле Макото Миядзаки оказался невероятно щедрым, мудрым, эрудированным и интересным человеком. Он учил нас рисовать и расшифровывать иероглифы, рассказывал о четырех алфавитах в японском языке, заказывал неведомых рыб из Японии, показывал, как правильно готовить и есть креветки, учил особой гимнастике. Он ел репчатый лук как яблоко, приговаривая "Осень похош на наш имбир!". Обожал борщ и оливье. Он двадцать лет прожил в России, его три сына выросли без него, Макото летал в Японию всего дважды в год — на новогодние праздники и две недели в июле. Ему было 63, когда его руководство наконец предложило вернуться на родину и продолжить работать на местном предприятии, или уйти на пенсию. Он отказался. Он сказал, что больше не может работать с японцами. Он будет работать с русскими.

всему живому, а какое чувство юмора, а какая грамотная и Мега

— трудолюбивая + ооооочень красивая внешне.

Боже, а как она рассказывала о любви, как это прекрасно. Всё мои подруги приходили с ней общаться и часами сидели хахатали. Душа у неё была очень молодой. Она в жизни никого не осуждала, кто ей делал плохое — на них абсолютно зла не держала. Всегда в сумке тоскала хлеб, пирожки, чтобы бездомных собак кормить. Они её все знали и толпами провожали до дома когда она поздно возвращалась. Жизнь была очень тяжёлая.

Дед и вся его семья издевались над ней, а ей некуда было уйти. Свекровь была крайне жестокой женщиной. Тут всего не написать. Мама моей Бабули и все остальные дети умерли от тифа когда ей было 2-3 годика. Их раскулачили и они бежали с России в Среднюю Азию. Отец её только через пару лет женился, но уйдя фронт пропал без вести. До последних днеи она мечтала узнать, где он похоронен. Я искала но без результатно. Мачеха оказалось такой, что словами не передать.

Устроила ей рабскую жизнь и издевалась как могла, а свою дочь растила как принцессу. Зато когда ее мачеха уже лежачей стала, только моя Бабуля ухаживала за ней. Один случай наример:

Дедушка был верховным судьёй (безжалостный тиран) и почти каждый день гостей тоскал, бесконечные пьянки-гулянки, так вот те кто с ночёвкой оставался, он заставлял чтобы она их носки стирала, высушила, погладила, аккуратно сложила у их постели, чтобы гости утром чистые носки одели и обувь она им до блеска начищала.

При этом у неё 5 детей, помощи 0 и была она начальником крупной Сберкассы ( по тем временам это ого-го). Как при такой жизни оставаться такой светлой и доброй? Я не знаю!!

У нас такая связь была, что я её просто обожала с самого рождения. Как же я мечтаю хоть разок прикоснуться и поцеловать её руки, расчесать ее волосики, поесть ее аладушки. Ну как же рано она ушла....

. Так часто нужны её советы, а её нет и приходиться мысленно с ней общаться, но это все не то! Без неё я будто совсем одна, как сирота.

Так рано она ушла... Очень рано!

Любила, люблю и буду до конца своих дней любить её и благодарить Бога, что дал мне такую возможность встретить и быть частью в жизни такого человека как моя Бабуля"