лабораторию этой же консультации.

Что ж, в указанный день сижу в очереди. Зияю единственным мужиком в бабьем царстве. На меня все лупят зенки: невидаль! А за мной оказалась то ли молодая бабушка с внучкой, то ли пожилая мама с дочкой. Судя по заплаканной внучке (дочке), её мылили на аборт. И зачем ей понадобился анализ крови, для меня было такой же загадкой, как и для них – зачем это мужичку?

Конечно, я удовлетворять своё любопытство не стал, а вот то ли молодая бабушка, то ли пожилая мама (для краткости – тётка) примоталась ко мне с намёками на моё интересное положение да распросами – как это все случилось? Я поначалу не врубился, то ли она всерьез, то ли прикалывается. Очередь длинная, решил подыграть, и говорю, да 4 месяца.

Судя по её возрастающему ужасу, тётка оказалась начисто без чувства юмора. У меня, как обычно к началу лета, наметился небольшой животик, который обычно до ноября ликвидировал лодкой и дайвингом. Здесь он мне пригодился, и я подтвердил самое страшное подозрение тётки, типа, да, залетел. И всё, мол, началось с мытья посуды ((с) Д. Бокаччо "Декамерон").

Тётка мне – а как же вы родите, почему не сделали аборт? Ну, отвечаю, аборт штука опасная, вдруг не смогу больше забеременеть? Да и как, пардон, технически сделать аборт мужику, как добраться до плода, ни один гинеколог не возьмется работать в столь стесненных условиях, да еще на производственной площадке проктолога, нарушая профессиональную этику.

— А как же будете рожать?

— Как-как! — отвечаю, — Договорились о кесаревом...

Тут поверившая мне тётка стала распрашивать о семейном положении. Я грустно признался – брошенный отец-одиночка. Кажется, переиграл — тётка всплакнула. Утешить уже не успел – подошла очередь на анализ. И с тёткой разминулись в дверях: я вышел, она с внучкой (дочкой?) — вошла.

А когда моей дочери исполнилось несколько месяцев и я её гулял в коляске, ко мне подвалила та самая тётка - то ли молодая бабушка, то ли пожилая мама. На полном серьёзе поздравила, да спросила, кормлю ли грудью или малышка искусственница. Признался: кормлю, у мужчин тоже есть молочные железы, только в зачаточном состоянии, но при родах они активизируются и выдают молоко.

Я, в свою очередь, поздравил её: она тоже была с коляской, в которой посапывал младенец, помоложе моей дочери на месяца полтора. Они аборт делать не стали, может, в какой-то мере и под моим влиянием. Её таки дочка благополучно родила, в мальчике души не чают. Хорошая же пара, а не тот струхнувший отцовства сопляк, еще встретится. Кстати, поинтересовалась, остался ли я одиночкой. И понравилась ли мне её дщерь?

Большая разница в возрасте? Лишь бы человек был хороший!

... Не так давно по интернету прошла сенсационная информация о родившем мужике, даже не трансвестите. Многие в мире были поражены, однако та самая тётка-мама, если об этом мужике узнала, — вряд ли: она с подобным случаем лично столкнулась еще 13 лет тому назад, и больше чем на "Тю! " эту сенсацию не оценила.

В свои девяносто лет она вдруг почувствовала себя бодрой и жизнерадостной.

Старческие недомогания ее оставили, она флиртовала, веселилась, как будто снова сделалась молодой. Все бы хорошо, но женщина волновалась, что такая перемена не естественна, а значит может быть признаком заболевания. Она боялась, что сходит с ума.

Она не дала своему врачу времени высказать предположения и сама рассказала, что подозревает у себя застарелую “амурную болезнь”, так она называла сифилис. Оказалось, что семьдесят лет назад она работала проституткой в публичном доме в Салониках. Там она заразилась сифилисом.

Вскоре ее спас будущий муж: забрал из публичного дома и вылечил. Однако, это случилось еще до изобретения пеницилина — так что болезнь могла затаиться и теперь перейти в последнюю стадию — нейросифилис.

Анализы показали, что предположения пациентки верны. По мнению Сакса, спирохеты раздражали палеокортекс — “древние отделы коры головного мозга”. Эти отделы отвечают за инстинкты, настроение, общий психический тонус.

Лечение предполагало простой курс пеницилина, но женщина колебалась.

Ведь болезнь вернула ей молодость, подарила отличное настроение, она наслаждалась жизнью как никогда. Но, к ее счастью (и несчастью множества других больных), изменения спровоцированные в мозгу нейросифилисом необратимы. Пеницилин убил спирохеты, а старушка осталась веселой и активной. “Как забавно” — сказала пациентка врачу — “подарок от Амура”.