скрутить подстрекателя, завязать глаза и высадить на пустынный берег, с запиской…

Когда арестант освободился от пут и сорвал повязку с глаз, на горизонте он увидел уходящий корабль. Благородный капитан оставил ему чемодан с одеждой, три пары сапог, тулуп (Охотское море – не тропический океан), пару пистолетов, шашку, кинжал, запас сахара и чая, золотые карманные часы, складной нож, пуд сухарей, две фляги с водкой, чистые записные книжки, бритвенный прибор, огниво, запас спичек и даже 200 гаванских сигар.

Ко всему этому прилагались отличное ружьё с 26 зарядами и записка командира корабля: "Любезный Сергей Петрович! По Морскому уставу вас следовало бы осудить на смерть. Но ради вашей молодости и ваших замечательных талантов, а главное, подмеченного мною доброго сердца я дарю вам жизнь… Душевно желаю, чтобы уединение и нужда исправили ваш несчастный характер. Время и размышления научат вас оценить мою снисходительность, и если судьба когда-нибудь сведёт нас снова, чего я душевно желаю, то мы не встретимся врагами. А. М.".

Дворянин Лисицын сроду ничего не делал своими руками: в имении его обслуживали крепостные, в полку опекал денщик. Зная, что корабль шёл по Охотскому морю, он надеялся, что его оставили на одном из клочков суши гряды Алеутских или Курильских островов. Но вскоре убедился, что его положение хуже некуда. Он был зажат судьбой в клещи двух морей. Перед ним плескалось холодное Охотское море, а за спиной шумело дремучее "зелёное море тайги". А в ней – медведи, волки, рыси, ядовитые змеи…

За неделю "русский Робинзон" устроил себе дом с печью, смастерил мебель. Сделал пращу, лук и стрелы (благоразумно решив беречь патроны к ружью). И правильно – зимой в его дом рвалась голодная волчья стая – убил из ружья 8 хищников в упор. А перед этим подстрелил медведя, обеспечив себя тёплой шубой и запасом медвежатины. Ловил рыбу, собирал и сушил грибы.

12 апреля Сергей Лисицын прогуливался по берегу, оценивая последствия весенних штормов, и увидел лежащего ничком человека. Без сил и чувств. Выяснилось, что Василий, так звали несчастного, – с транспорта, шедшего в Русскую Америку. Судно дало течь, все с него сбежали, а его с сыном забыли. Корабль нашли неподалёку. Помимо 16-летнего паренька на нём оказались две овчарки, коты, 8 холмогорских коров, бык, 16 волов, 26 овец, запасы продуктов, инструменты, семена ячменя и ржи, а ещё оружие, телескоп, две подзорные трубы, самовар, строительный и огородный инструмент.

Семь месяцев одиночества напрочь выветрили у "барина" всю дворянскую спесь. С таким хозяйством и ещё с двумя парами крепких и умелых рук они за лето не только обновили дом и баню, но и научились делать масло, сметану, сыр и творог. Вспахали поле и собрали урожай ячменя и ржи. Организовали обильный лов морской и речной рыбы. Начали сбор и переработку грибов, ягод и лесных трав. Словом, зажили трудовой коммуной.

…. В 1857 г. писатель Александр Сибиряков встречался с гостеприимным хозяином медных и золотых приисков в Приамурье Сергеем Лисицыным. Залежи медной руды и золота тот когда-то нашёл, будучи в одиночестве. Он был назначен правительством ещё и управляющим этими землями. Василий "Пятница" был при нём. Его сын учился в Московском университете.

А в Петербургском университете за счёт Лисицына учились оба сына командира корабля, который когда-то высадил смутьяна-гусара на пустынный берег. Став богатым человеком, Сергей Лисицын нашёл старика, проводил его в последний путь и взял на себя все заботы о его детях.

местом для публичных казней.

Здесь каждый приговор — это не только судьба отдельного человека, но и зрелище для толпы: плети, колёса, эшафоты.

И вот в этом мире, где жестокость остаётся частью правовой системы, появляется Чезаре Беккариа — миланский маркиз с лицом философа и смелостью революционера.

Он не брал баррикады, не свергал королей. Он просто взял перо и написал книгу, которая перевернула представление о справедливости.

В 1764 году, когда Екатерина II правила Россией, а бостонцы ещё не бросили чай в гавань, Беккариа опубликовал труд, ставший библией гуманизма.

Его идеи звучали ересью: "Цель наказания — не месть, а предотвращение преступлений".

"Следственные пытки — это варварство, а не доказательство". "Смертная казнь — ошибка, а не правосудие".

Книгу быстро перевели на десятки языков. Вольтер назвал её "криком разума в мире суеверий", а инквизиция внесла в индекс запрещённых книг — лучшая реклама для эпохи Просвещения.

Беккариа, выходец из аристократической семьи, мог бы провести жизнь в салонах Милана, обсуждая моду и оперу. Но вместо этого он вступил в "Общество кулака" — группу интеллектуалов, которые верили, что идеи сильнее меча. Его аргументы были просты и сильны.

Если наказание должно быть примером, зачем делать его публичным? Разве зрители не запомнят ужас, а не урок?

— Законы пишутся для людей, а не люди для законов.

Притом, что Беккариа никогда не занимал государственных постов, его идеи изменили законы от России до США. Екатерина II пригласила его в Россию реформировать право — он вежливо отказался, сославшись на климат. Императрица, впрочем, использовала его идеи в своем "Наказе".

Джефферсон и Франклин цитировали Беккариа, создавая основу американской правовой системы.

— Даже Наполеон, сторонник жёстких мер, включил некоторые принципы Беккариа в свой Уголовный кодекс.

Почему Беккариа актуален сегодня?

Потому что его вопросы остаются нашими вопросами.

Где грань между справедливостью и жестокостью?

Может ли страх остановить преступление лучше, чем разум?

И главное: способен ли закон исправить человека, или он лишь метит его клеймом? Беккариа не дал ответов на всё.

Но он научил нас сомневаться, даже в законах, которые кажутся незыблемыми.

стала двигаться, и ей нужен кислород. А где ему тут взяться? Последние древние рыбаки повывелись в наших местах, ни одной лунки не видно, а парковой администрации вообще пофиг.

Мысли об этом пришли мне в голову, только когда я заметил красивую девушку, стоявшую на берегу неподвижно, глядя на лёд. Лицо ее было полно восхищения и удивления. Доехав ближе, увидел, что рядом есть еще и парень, присевший на корточки, тоже замеревший, наведя свой смартфон на тот же лёд.

— Эка они остолбенели! — изумился я и глянул, что он там снимает.

На льду стояла обыкновенная ворона и долбила клювом в одну точку с упорством настоящего маньяка, как домашний умелец перфоратором несущую стену. Продолбив наконец лунку, подождала немного, засунула клюв в воду и выхватила оттуда трепыхающуюся рыбку! Тут же ее сожрала и поймала вторую!

Пока я наблюдал это шоу, на берегу скопился уже пяток гуляющих прохожих, на льду валялся десяток рыбешек, а три были съедены. Наконец ворона выловила довольно крупную рыбку, недовольно на нас оглянулась, взяла добычу в клюв и улетела прочь, прежде чем я успел опомниться и выхватить свой смартфон. В комментах вывешу фото оставшихся от нее рыбешек, но это позор просто получился, не снять такую рыбалку на видео. Как-то неправильно дедушка Крылов описал тупую ворону!