Сажусь в такси.

Таксист в маске с завязочками, сшитой как будто из ночнушки. Весь такой кругленький, домашний.

— Вы русская? А вы из какой части России?

— С Урала, — говорю, — но вы, наверное, не знаете, где это.

— Я очень даже знаю, где это! Я жил в России подростком. Несколько лет. В Иркутске жил, и в Новосибирске, и потом во Владивостоке. Вы не поверите, как мне там было хорошо, особенно в Иркутске! Выходишь утром на улицу, а там Ангара и го-по-та, они ведь так называются? А потом моих родителей позвали во Владивосток, сказали – это недалеко!

Недалеко, понимаете вы?

Родители с Моравы, у нас на Мораве 60 километров – далеко. Но они собрались и поехали в этот Владивосток. И ехали и ехали несколько дней, а потом оказалось, что еще не все, что теперь нужно лететь на вертолете.

Мы пришли на поле, там заросли травы, мы с чемоданами, посреди поля вертолет, возле него сидит пьяный механик в шапке. И больше никого.

Мои родители говорят: "Как же мы полетим, вы же совсем пьяный! " — а он так обиделся, вскочил и говорит: "Это вы еще пилота не видели!".

И мы пошли куда-то за сарай, там был такой крашеный желтый сарай, и там действительно лежал пилот, пьяный спал. А на нем такая белая майка, а больше, ну вы понимаете, сверху, ничего не было, хотя уже стояли морозы.

Но русские считают, что это никакие не морозы, когда около ноля.

И механик сказал ему: "А-лек-санд-рыч! " и дал рассолу, а Александрыч так встрепенулся, сел и сказал: "Ребятушки, что ж мы сидим! Время ведь!".

Мои родители очень боялись лететь.

А я не боялся. Я тогда подумал, что жизнь, она такая и должна быть.

А знаете, что там во Владивостоке было самое вкусное?

— Крабы?

— Нет! Нет! Самое вкусное это была сырая сосиска из холодильника. Когда родители ушли на работу, а ты проснулся утром и достал сосиску, и съел ее, потому что в школу тебе не надо.

Но потом мы вернулись в Прагу.

В Праге никто не ест сосиски сырыми. Даже моя жена считает, что я немного чокнутый. В Праге никто не летает пьяным на вертолете. Нет, не подумайте, конечно, я не хочу, чтобы люди летали пьяными!

Но эти картинки из России, они всю жизнь со мной, их так много, я не знаю, куда их тут девать. Они вот тут, в голове, а поделиться не с кем. И никому не интересно, а некоторые не верят.

Anastasiya Rubtsova

Диалог, услышанный мною, на дискотеке:

— За сколько мин@т сделаешь?

— За 25 рублей.

— А за 20?

— Ты что, меня [м]ля#ью считаешь?

Вот это девицы пошли...

Муж на старости лет [бах]нулся окончательно. У нас два сына, и поскольку квартира большая, они до 25 лет жили с нами. Часть зарплат отдавали мужу, коммунальные там, питание. Нам эти деньги были не нужны, мы достаточно обеспечены и работаем, но муж говорил, что дети иначе привыкнут халявничать. Ну ок, жили так, потом оба сына с разницей в несколько месяцев женились и разъехались. Один вместе с женой взяли ипотеку на 5 лет и начали ремонт, второй переехал к жене, купили машину и стали копить на новую квартиру на будущее. У обоих были накопления, у невест тоже, поэтому вроде бы все ок. Но мужу хочется быть главой клана или что, я не понимаю. То он требовал, чтобы обе семьи каждый вечер приезжали к нам на ужин (это нахрен им не нужно, как и мне, каждый день на шестерых ужины [фиг]ачить). Потом предложил продать все, что есть, и всем вместе купить большой дом (кто на это может согласиться вообще?). Теперь указывает, чтобы оба сына отдавали зарплаты ему, а он будет распределять их траты. На этом этапе дети общение с отцом свели к минимуму. Муж теперь истерит, требует, чтобы я повлияла на детей. А меня тоже его выкидоны достали, я пару раз в месяц вижусь с детьми и женами, общаемся в интернете, нас всех такой формат устраивает! Муж теперь и на меня обижен, и хорошо, наверное, а то нормальных слов не понимает.

У моих родителей есть собак — 10-летний доберман. По человеческим меркам — пенсионер.

С малолетства с родителями ездит на дачный участок, где все близживущие соседи и их собаки знакомы друг с другом.

Наш собак вечно голодный, поэтому по приезду на дачу, первым делом оббегает все помойки, попрошайничает у соседей, выкапывает старые кости, закопанные бережливым соседским псом. А потом у него проблемы с желудком начинаются — старый уже. Поэтому в последнее время бегает только с намордником. Ест только спец. корм для старичков.

Приходят как-то дальние соседи, спрашивают:

— А что ваш песик с намордником бегает?

Родители:

— Да вот, с желудком проблемы, специально одеваем, чтобы не ел все подряд.

— А к нам внучка приехала, видит — собака с намордником. Она намордник сняла, собачку покормила, а потом опять намордник одела...

... Храбрая какая девочка. Не знаю, как другие, но снять с большой незнакомой собаки намордник, а потом опять одеть, как-то страшновато.

В выходные пошли на экскурсию в местный океанариум.

Очень, конечно, впечатляют огромные бассейны с голубой водой и их шикарные обитатели. Зубастая, но мирная акула, стая стремительных пираний, метровая арована.

Но наше внимание привлекла процедура кормления осьминога.

Вернее, парочка, отец и маленький, лет шести, сын. Корм можно приобрести рядом, у работника океанариума, в обычном пластиковом стаканчике.

Кормежка вызывает восторг у всех присутствующих, у самого осьминога, и, конечно же, у малыша. Но любознательность идет ещё дальше.

— А можно, папа, я корм попробую?

— Нет, нельзя, это только для осьминога.

Ребенок не отстает:

— Как пахнет вкусно, может, можно капельку?

Отец неумолим:

— Нельзя, сказал. Не известно, из чего этот корм..

— Ну, пожалуйста… ну, пап….

— Нельзя, говорю тебе. Пахнет вкусно, а так — какая-то ерунда. Я попробовал уже...