К 27 января про ЖИВОЙ ВЕЛИКОРУССКИЙ ЯЗЫК (вчерашнее посмотрите) Выходила в советские времена преинтереснейшая серия книг "Солдаты слова". Вышло, по моей памяти — где-то пять сборников. Была у них такая же преинтереснейшая особенность. Две трети сборника занимала политическая трескотня о роли советского журналиста в советско-партийно-общественной жизни. Поэтому книжки эти особенным спросом и не пользовались. Зато те, кто дочитывал книгу до последней странички были вознаграждены сверх всякой меры, отмеряемой в те годы ее величеством цензурой. Не менее последней трети книги занимали просто журналистские байки.
... Мы с "живого и великорусского начали? И с дамы, которая искала в словаре Даля нецензурные выражения? Так продолжим воспоминаниями одного журналиста, работавшего редактором крупной советской газеты вскоре после революции. Правда, в моем изложении, первоисточник — один из томов того самого издания, "Солдаты слова" — я давно, как говорят, утратил. Итак — от его лица.
Работал я редактором крупной питерской газеты вскоре после революции.
Одной из корректорш у нас была бывшая преподавательница Смольного, этакая дама — божий одуванчик. Больше всего она боялась пропустить опечатку. Бес-то ее и попутал. В одном из номеров опечатка все же вышла.
Да не простая, а такая, из которой получилось матерное слово.
Одуванчик-не одуванчик, а выговор от меня она получила приличный. А вот реакция ее меня насторожила.
— Николай Иванович (скажем так), ну я понимаю, что пропустила, ну, виновата, но что уж вы так расстраиваетесь. Я ведь стараюсь. Ну, оплошала, ну все же что уж тут такого...
И вслух повторила то, что получилось вследствие опечатки.
Я взорвался.
— Да неужели вы не понимаете, что это — ругательство, от которого лошади краснеют?
Корректорша на какое-то время замерла, а потом тихо ответила:
— Конечно нет. Где бы я могла этой мерзости научиться?
Весь день она ходила грустно-задумчивая, а под вечер пришла ко мне.
— Николай Иванович, вы мне, пожалуйста, выпишите на бумажку все такие слова, я их выучу, и в следующий раз буду проверять особенно тщательно.
Эх, доисторический Николай Иванович! Была бы машина времени — отправил бы ты свою корректоршу хотя бы на денек в наши годы хоть на остановку общественного транспорта, хоть на рынок, а еще лучше — в любое образовательное учреждение. Школу, колледж, институт. Она бы по возвращении тебя самого таким девяти-ети-этажным словам бы научила!
| 30 Jan 2012 | Альфред   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Стараться не обидеть девушку — это как идти по минному полю.
Едва-едва найдёшь лазейку, проходишь всё поле, как начинаешь понимать, что мины ползут за тобой и ложатся на дорогу впереди.
Была такая история. Девушка звонит любовнику, а трубку берет жена. Что делать? Она, быстренько так, начинает говорить: -Лен, привет, с праздником тебя! С прошедшим новым годом! Желает счастья, ну и всего-всего.
Жена: — я не Лена
Вы уж меня, дрУги, простите за слабость.
Пущу скупую мужскую слезу, пока жена не пришла и ноут свободен...
Жителям пятиэтажек (в связи с отсутствием мусоропровода) должна быть до боли знакома проблема с выносом мусора.
У меня этот геморрой в очереди распределения домашних дел стоит на втором месте (после пылесоса), т. к. 2 года
ЕСТЬ ДЕВУШКИ В РУССКИХ СЕЛЕНЬЯХ…
Когда я был аспирантом и по регламенту обязан был проводить занятия у студентов, в одной из групп на втором курсе оказалась симпатичная девушка c несвойственным для наших мест имени Прасковья. Девчонка скромная, обособленная от остальной группы, без эмоций относилась к тому, что одногруппницы её дразнили “параша”,