Я люблю борщ, очень. Могу его есть на завтрак, обед, ужин и между ними. Мой муж тоже его любит, но он иностранец, и мне кажется, он не догоняет, что это суп. Он выгребает из борща всю гущу, щедро сдабривает сметаной и сжирает в два захода всю кастрюлю. Мне же остаётся красная жижа с одиноко плавающей капусткой. Объясняю, что это первое, а не второе, и надо есть бульон тоже, говорит, что я не понимаю. Я, [м]ля, не понимаю!

Мои родители в 90-е стали частными предпринимателями, продавали продукты на рынке. В маме базарную торговку узнать сложно: она не пьёт, не курит, матерится редко и по делу, умна и интеллигентна. Тем не менее она, маленькая тоненькая женщина, любит вспоминать, как однажды на этом рынке дралась с конкурентом за торговое место. "Правда, что это за конкурент был. .. — добавляет она. — Кандидат наук. Такой же торгаш, как я".

Я тот человек, который практически не слушает музыку. Есть только несколько групп/исполнителей, которых я могу изредка включить во время какой-нибудь дальней поездки. Мое безразличие к музыке имеет два эффекта:

1) Я совершенно не могу поддержать разговор о современной музыке и последних хитах;

2) Все удивляются моей "немузыкальности" и считают это странным.

А я не слушаю музыку из-за своей памяти! Моментально запоминаю мелодию и тексты, и они крутятся у меня в голове неделями, и меня это бесит!

Только сейчас осознала, работая с психологом и расковыряв старые раны, что, когда умерла моя мама (мне было 12), никто не сидел со мной и не дал мне вволю нарыдаться в его/её плечо. Мне не нужно было, чтобы кто-то что-то мне говорил. Просто посиди со мной рядом, крепко обними и дай поплакать. Это было бы для меня лучшей поддержкой, чем бессмысленные слова. Люди жестокие, говорили, что у меня нет сердца, так как я не плачу. А все потому, что никто не поддержал, самые близкие только упрекали слезами.