исследование и, как правило, его не делают. В лучшем случае, направляют к проктологу.

В ведомственную поликлинику одного министерства пришёл работать новый хирург. Он очень добросовестно исполнял свои обязанности. Всякий раз, заканчивая ректальное исследование, он оглашал пациенту весь список его болезней, даже тех, которые не имели отношения к хирургии. Очень скоро о нем пошла слава, что новый доктор может одним только пальцем определить все болезни. Среди сотрудников министерства новый доктор стал так популярен, что к нему на прием пришлось устанавливать предварительную запись. Слухи о чудо-докторе дошли до министра. И он поручил своему референту проверить их достоверность. Приходит референт на прием к врачу. Тот провел ректальное исследование и говорит:

— Гипертония, гастрит, сахарный диабет, курите?

— Правильно! – изумился референт.

Доктор продолжает осмотр, делает записи, дает рекомендации, и т. д.

К концу приёма референт не выдержал:

— Ну, может быть, вы мне откроете секрет – как определяете заболевания?

Доктор пожал плечами:

— Да без проблем. Сейчас и вас научу. Мойте руки, надевайте халат и садитесь на моё место.

Заинтригованный референт надел халат и сел за стол доктора. Хирург обращается к медсестре:

— Машенька, кто у нас следующий?

— Иванова Тамара Степановна.

Референт занервничал, полагая, что врач собирается обучать его своей диагностике на даме. А доктор пододвигает к референту клавиатуру компьютера.

— Пожалуйста, наберите: "Иванова Тамара Степановна".

Референт набрал. И на экране монитора появилась амбулаторная карта

Ивановой.

— Ну вот, теперь все понятно? – терпеливо объясняет врач. – За неделю до того как приступить к своим обязанностям я попросил Машеньку забить в компьютер амбулаторные карты нашего участка. А перед тем, как пригласить пациента, я просматриваю его карту.

— Понятно. Но зачем понадобилось вводить палец в мой анус, и одевать меня в халат?

Доктор хитро улыбнулся:

— Извините, но есть секреты, которые раскрывать никак нельзя.

имени Катя.

Катя привечала всех сирых и убогих. В ее доме (не дворец, обычный таунхаус), помимо трех родных детей от четырех до шестнадцати лет (муж слинял вскоре после рождения младшей), более или менее постоянно обитали:

– Кимберли, подружка старшего сына, околачивалась в доме целый день, только на ночь не решалась оставаться;

– одноклассник среднего скрывался от отцовских запоев. Я раньше думал, что пьяный батя с топором – чисто российское явление. Да нет, встречаются отдельные экземпляры и в Америке, и даже с ружьем вместо топора, и ничего хваленая опека им не делает. Вот Чарли ночевал у нас едва ли не чаще, чем дома;

– Катина мама приходила нянчить младшенькую и тоже ночевала у нас чаще, чем в своей пенсионерской квартире;

– в подвале жил юный гений, сын школькой подруги, у которой нашлись деньги на обучение мальчика в американском вузе, но не осталось на жилье;

– мой сын приехал на летние каникулы;

– приезжали Катины иногородние сестры, племянницы и подруги с мужьями и детьми или без оных;

– свою долю веселья вносили подобранные в шелтере собака и кошка, которые жили действительно как кошка с собакой;

– уборщица, беженка из Средней Азии, после уборки не уходила, а вызывалась что-нибудь приготовить и забалтывала всех, кто имел неосторожность зайти на кухню.

Периодически возникали еще какие-то неопознанные мной люди и животные. Недоставало только цыганского табора и говорящего попугая.

Если вы спросите, где Катя брала деньги на прокорм этого колхоза, я отвечу: из тумбочки, конечно. Не так уж дорого обходятся небольшой старый дом, скромная, но надежная машина, самая простая еда и одежда. Ее зарплаты и алиментов вполне хватало. Ну и моя зарплата не была лишней.

Все люди, дети и звери были совершенно замечательные, все всех любили, но в такой толпе мелкие коллизии происходили ежечасно. Кто-то не хочет спать. Кто-то, наоборот, дрыхнет, когда остальные уже готовы и ждут. Кто-то не поделился мороженым. Кто-то два часа сидит в уборной. Кто-то рассыпал почти собранный пазл. Кто-то слишком долго и не в свой черед играет на приставке. Кто-то отказывается выключать эту ужасную музыку. Кому-то наступили на хвост. Кто-то вертится под ногами. Кто-то просто не в настроении и готов всех убить. Катиного доброго сердца хватало на всех, она всех мирила и утешала с неизменной улыбкой, но не успевала она погасить один конфликт, как уже назревал следующий.

Близился Катин день рождения. Я спросил, что ей подарить.

– Немного тишины и покоя, – попросила она.

Немного тишины и покоя я ей уже дарил, когда увез ее отдыхать только вдвоем. Но вырваться удалось всего на четыре дня, это было катастрофически мало и вскоре забылось. Требовалось перманентное решение.

Нужная вещь нашлась на гаражной распродаже. Всего за два доллара. Это был медный колокольчик с надписью "Ring for a hug". В переводе – "Позвони, чтобы тебя обняли".

Колокольчик поселился на кухонном столе и начал работать. Теперь каждый, кто чувствовал себя несправедливо обиженным, не кидался на обидчика с кулаками и не бежал со слезами к Кате, а шел звонить в колокольчик. Первый, кто слышал звон, должен был прийти и обнять пострадавшего. В девяти случаях из десяти этото хватало, чтобы слезы высохли и обида прошла. Даже кошка с собакой поняли предназначение колокольчика, в минуту жизни трудную сбрасывали его со стола и ждали того, кто придет на звон и их утешит.

Психологи говорят, что человеку для нормального самочувствия нужно восемь объятий в день. У нас поначалу получалось восемьдесят восемь. В основном обнимашки происходили по линии близких отношений или родства, но не только. Не вижу ничего плохого в том, что мне пришлось переобнимать всех мальчишек, и некоторых проезжих подруг, и Кимберли, и малышку, и даже бабушку и уборщицу. Это ведь только объятие, маленький кусочек сочувствия и тепла, и ничего кроме.

Тут бы поставить точку. Но правда жизни требует рассказать всё до конца. Идиллия длилась меньше года, потом мы с Катей поссорились и расстались, очень глупо и на 99% по моей вине. Подробностями делиться не буду, вы все равно не поверите, что взрослый психически здоровый мужчина может творить такую дичь. Ни о чем в жизни я не жалею сильнее, чем о том, что так бездарно ее потерял.

В прошлом году общие знакомые сообщили о ее внезапной смерти. То ли она сама до последнего не знала о болезни, то ли знала и скрывала, об этом на похоронах не говорили. Говорили о ее доброте и душевной щедрости и о том, как она всем помогла в жизни. Захотели выступить человек 20 из ста с лишним присутствовавших: ее уже взрослые дети, родственники, друзья, коллеги, выросший Чарли в военной форме, повзрослевшая Кимберли, которая рассталась с Катиным сыном еще в школе, но все равно пришла. В каждой второй речи поминали Катин странноприимный дом, колокольчик в кухне и традицию Ring for a hug, которая, оказывается, поддержала в трудные минуты очень многих людей. Мне очень хотелось тоже выйти к могиле и сказать: "Это я! Я подарил ей этот колокольчик!". Не вышел: стыдно было того, из-за чего мы расстались.

Через месяц я снова пришел на кладбище. У христиан принято класть на могилу цветы, у евреев – камешки. Катя – еврейка наполовину, ее могила была завалена вперемешку тем и другим. Среди камней и букетов я увидел знакомый медный колокольчик. Не знаю, почему Катины дети не захотели оставить его себе. Наверно, решили, что без мамы традиция потеряла смысл. Я поднял его и позвонил, непонятно, зачем. Не думал же я, что Катя встанет из могилы, чтобы меня обнять.

Женщина, сажавшая цветы на соседнем участке, подняла голову и спросила:

– Зачем вы звоните? Не знала, что есть такой обычай.

– Видите, тут написано "Ring for a hug"? – пояснил я. – Если человек звонит в этот колокольчик, значит, ему позарез нужно, чтобы кто-нибудь его обнял.

– Я сейчас, – вдруг сказала она. – Только руки отряхну от земли.

Нет, ничего у меня не возникло с той женщиной. Мы просто постояли пару секунд в обнимку, обменялись несколькими фразами и разошлись. Мне есть от кого получить положеные восемь объятий в день, но это совсем другая история.

Когда я пришел в следующий раз, колокольчика на могиле не было. Надеюсь, он теперь служит какой-то другой семье.