Рассказывают что как-то режиссер Григорий Рошаль пригласил Параджанова на роль Маркса из-за выдающегося сходства. Конечно, сам факт такой идеи — фантасмагорический. Даже Параджанов, получив приглашение на съемки в Москву, поначалу решил, что это розыгрыш друзей. Потом долго на уговоры режиссера не соглашался.
Рошаль наседал: "У нас к роли Маркса будет принципиально иной драматургический подход, понимаешь?! Никакой иконы! Веселый, умный человек, весь земной, из мяса и крови, с бурлящей энергией в жилах! Ты понимаешь, Сережа, что это такое?". Параджанов: "Да, понимаю, это Ленинская премия". Рошаль, смутившись: "Ну, заранее так не говорят, не принято. Но, разумеется, фильм не останется незамеченным, а уж исполнитель главной роли... "
... Параджанов приезжает в Москву. Пробы. Рошаль немного взволнован, но держится бодро уверен, что "худсовет будет потрясен сходством". В остальном дает "Марксу" полную свободу: "Ты же сам режиссер! Сочини мизансцену. Вот тебе гусиное перо, стол, керосиновая лампа, тетрадь. Пиши, размышляй, делай что хочешь". — "Ас юмором можно? " — "Именно с юмором, молодец! Ну, начали".
... Параджанов-Маркс склонился над тетрадью. Рука с гусиным пером сама собой выводит: "Пролетарии всех... "Он задумывается: всех ли? Нет, ошибки нет, именно всех. Всех, совершенно точно. Всех, всех, ошибки быть не может! Хотя... Что-то его тревожит. Пером он почесывает бороду справа, все сильнее и сильнее. Опять задумывается. "Пролетарии всех стран... "Но что им делать, пролетариям? Что?! Может быть, может... объединяться? То же бешеное раздражение в районе левой щеки, почти до полной истерики. Минута просветления. Да, по- видимому, ничего другого им не остается только объединяться. Да, да, пусть объединяются! Пускай! Теперь уже обе щеки в огне, "Маркс" отбрасывает перо, пальцами как попало вычесывает что-то в распахнутую тетрадь и начинает давить пальцами, страницами...
В павильоне полное молчание, только шуршит камера — оператор забыл выключить. У Рошаля на глазах слезы. Придя в себя, он говорит: "Отснятое смыть, не проявляя. Негодяя в машину и на вокзал! "
12 Jan 2024 | Наталья Пахоменко |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
В 1899 г. лейтенант Черчилль отправился на англо-бурскую войну в Южной Африке. Лейтенант был уже опытным воином, прошел Кубинскую войну, подавлял восстания в Индии, прошел особенно жестокую войну в Афганистане.
В одном из боев Черчилль попал в плен к бурам. Ему дали кусок хлеба, воду и затолкали в дощатый сарай. Буры устроились
Прочёл рассказик о литовском национализме в СССР. Хотя, конечно там не национализм, а так бытовуха. Национализм это любовь к своему, родному, когда у тебя есть огромная семья. Национализмом называть злобу к другим совсем неправильно. Я процитирую из рассказа фотографа Павла Косенко кусочек:
"Аскар Ашанович Шакеев рассказывает о том,
В тяжелые годы народ всегда "выезжал" на базовых продуктах. Картофель — один из спасительных продуктов, кормилец.
Никите Сергеевичу доложили, что "временные перебои с поставками продовольствия" уже перешли с мясных и молочных продуктов на базовые — хлеб и картофель. Уже не до колбасы и сметаны, в ряде областей уже и картошки нет.
Никита Сергеевич удивился:
— Я работал еще до революции, все хорошо помню. Социализма не было, но жратвы было навалом. Молочницы с бидонами с раннего утра приходят, везде хлеб пекут. Поросят, кур, гусей прям домой приносили, умоляли купить. А уж картошки было и вовсе завались, девать некуда, свиней кормили.
Сейчас социализм есть, а картошки — нет. Вот странно.
Александр Панкратов-Черный рассказывает...
У меня есть однофамилец Александр Панкратов, тоже режиссёр. (Я не только играю, но и поставил несколько кинокартин, например, "Похождения графа Невзорова".) Чтобы нас различали, я и взял псевдоним Панкратов-Черный: тот Панкратов — светленький. А то нас однажды так перепутали!..
Когда Саша женился, у него родилась дочь. Но все почему-то подумали, что дочь родилась у меня. Я был в командировке — поздравления принимала тёща.
— Здравствуйте, — звонят ей. — Можно Сашу?
— Он в командировке.
— Очень жаль, хотели его поздравить.
— А с чем?
— Как с чем? У него же дочь родилась!
— А-а, ну хорошо, я сама поздравлю, — отвечала тёща.
Приезжаю из командировки, смотрю: со мной в семье никто не разговаривает. Тёща глядит мрачным взглядом.
— Любовь Васильевна, — спрашиваю её, — что случилось?
Она говорит:
— Ну что, кобеляка, добегался?! Кто эта несчастная, от которой у тебя дочь? Платишь ли ты ей, помогаешь ли?
Я с ума сходил, две недели вспоминал, от кого бы у меня могла быть дочь. Наконец до меня дошло. Позвонил Саше Панкратову — действительно у него родилась дочка. С чем я его и поздравил.