работа в плане графика и времени, я очень часто езжу в командировки, руковожу проектами. У меня просто не будет времени сидеть у постели матери. Поэтому я могу нанять сиделку, чтобы она делала всю положенную работу. Могу отдать маму в заведение с соответствующим профилем. Хорошее, частное, деньги есть. Буду приезжать, навещать, обеспечивать. Но я не буду сама таскать её, мыть, сидеть возле неё сутками. Потому что у меня работа, жизнь.

Она расплакалась, назвала меня чёрствой, жестокой, обвинила, что я её не люблю. Блин, это так глупо. Я её люблю, благодарна, что она меня родила, хоть и так поздно. Если с ней что-то случится, то я в любом случае не брошу её! Просто мой уход и забота будут проявляться в другом. Спрашиваю: "Тебе что, понравится, если ты будешь лежать у меня дома, а я в это время уеду на неделю или больше? Я почти каждый месяц уезжаю, это может быть и дальний Восток, и Урал, и юг". Мама в ответ: "Ну так не уезжай! "Я ей говорю: "Так это моя работа и обязанности! "Она мне: "Ну найдешь другую работу, чтобы не уезжать". Не понимает, что у ребёнка должна быть своя жизнь; что я не могу быть привязанной к ней; что у меня может появиться семья своя к этому времени, дети, например. Сто раз сказала, что я её не брошу, она будет под присмотром всегда, хоть и, скорее всего, не моим. Плачет, не понимает. Вообще ещё ничего не случилось. Может быть, она умрёт внезапно и за минуту, как её родители в Показать ещё своё время. Или как папа — за два дня в больнице. А может быть, я умру раньше, что гадать о том, чего ещё нет? Не понимает. Не знаю, как с ней говорить и взаимодействовать. Каждый наш разговор теперь начинается с её вопроса, не передумала ли я за ней ухаживать сама в старости.

пропитание.

И тут выяснилось, что в столовой на раздаче работает Очень Страшная Женщина. Когда директор Сергей столкнулся с ней в первый раз, я думала, придется делать искусственное дыхание, потому что свое у него как-то завинтилось до минимума, он немножко посинел и отошел на ватных ногах. А все потому, что раздатчица ласково спросила:

— Что будете кушать? Котлеточка свеженькая, вот макарошки, пюрешечка…

Директор выбрал еду и сдержанно сказал:

— Благодарю.

— На здоровье, зайчик! – отозвалась Очень Страшная Женщина и переключилась на меня. – Что положить, солнышко?

Солнышко выбрало и потащило поднос за столик к зайчику директору.

— Здесь оригинальный корпоративный стиль общения, — сухо заметил Сергей.

— Я сейчас компотом захлебнусь, — предупредила я.

Церемонность и официальность директора давно стали легендой. Мимика у него примерно как у памятника, работает только ухо и только в крайнем случае, когда надо выразить возмущение или негодование. Представить, что кто-то походя величает его зайчиком, совершенно невозможно. В каком-нибудь Кремлевском Дворце Съездов его серый костюм с белой рубашкой и подчеркнуто-отстраненная манера общения были бы уместны, но в Бельдяжках придется быть зайчиком, хоть и в галстуке. Я посмотрела на его ухо – ну да, директор находится в жестких тисках внутренней борьбы: покинуть это страшное место большими прыжками или смириться с нормальной едой за почетное звание зайчика.

И вот когда директор уже как-то успокоился и его ухо перестало биться в истерике…

— Света, Света! – закричала вдруг Очень Страшная Женщина, обращаясь к женщине, которая вытирала столы. – Убери у приезжих сама, а то у мужчины костюм, вдруг еще запачкает! – а потом потише и снова ласково добавила: — Да вы кушайте, лапушка, мы поухаживаем!

Я упала лицом в макароны, чтобы замаскировать хохот под отравление мышьяком. Вся столовая обратила взоры на застывшего Сергея. Еще и шляпа на башке.

— Благодарю вас, — ответил он безжизненно. Отодвинул тарелку и вопросительно посмотрел на меня: "жри, пожалуйста, очень быстро, я не могу тут оставаться", — читалось в его глазах.

За три дня в этом прекрасном месте мы были в столовой четыре раза. Директор получил внеочередные звания зайки, зайчика, лапушки и голубчика, а я закрепила позиции солнышка. Один раз Сергей решил, что судьба ему улыбнулась: наш клиент, председатель богатейшего колхоза, предложил пообедать вместе. Не знаю, где, по мнению моего директора, должны были обедать председатели, но поехали мы на огромном черном джипе все туда же – в столовую. Председателя встретили еще более душевно, чем прочих, а он познакомил меня и Сергея практически со всеми присутствующими, в том числе с Очень Страшной Женщиной.

— Наша Лидия Степановна – украшение столовой! Дарит хорошее настроение, всех встречает как дорогих гостей, — с воодушевлением характеризовал ее председатель колхоза.

В общем, классическая ситуация "все чувствуют, а он не чувствует".

Вернулись обратно, работаем в обычном режиме, без всяких зайчиков и солнышек. Строго Сергей Михайлович и Салли Каэсовна. И вот однажды вечером сотрудница привела ребенка на пару часов. Она доделывает что-то, он бегает между столами. А директор мимо идет. И сотрудница кричит:

— Зайчик, осторожно!

А директор ОБЕРНУЛСЯ.

в месяц — это так, для понимания масштаба цен в те годы.

Начали мы ходить, смотреть варианты "однушек".

В процессе просмотров мне запомнилась надолго (считай, на 30 лет!) интеллигентная семейная пара (ему лет 55, ей — около 40, дочке — лет 6), которая собиралась продать свою однушку, чтобы купить двушку с доплатой. Самое интересное в ситуации было то, что примерную разницу — 10 000 долларов — хозяева внесли на счет риэлторской конторы уже больше чем за год до того! После чего контора больше года "никак не могла" (!) найти им подходящую двушку! Моя 65-летняя мама, принимавшая участие в наших просмотрах, высказала мужику свое мнение: "Они вам еще лет десять будут искать квартиру! Вы же им беспроцентный кредит дали на неопределенный срок!". Мужик очень вежливо попытался протестовать: "Они же не могут так с нами поступить! ", но мама, увы, была права.

В те годы кредит В ДОЛЛАРАХ стоил порядка 15% В МЕСЯЦ! Не выплатишь — к тебе придут "серьезные дяди". А тут интеллигентный дяденька отдал свои денежки забесплатно, и на них можно было как минимум по 10% в месяц наваривать, что за год уже превышало 100% прибыльности в долларах!

У той риэлторской конторы вообще не было никакой заинтересованности в быстром поиске квартиры для той семьи. Как уж был составлен договор, который они подписали — неизвестно. Но мы потом ДОЛГО вспоминали ту семью, как образец, гм, коммерческой недальновидности.

По-моему, за всю последующую жизнь я таких лохов больше и не встречал никогда...