удастся заставить читать труды основоположников, но конспекты, вещь сугубо материальную, требовали от каждого и тщательно проверяли, нет ли подлогов, замены обложки с фамилией, сличали почерк в конспекте и в рабочей тетради, расписывались на каждой странице конспекта и т. п.

Большинство из нас с этим фактом смирялось и тупо, но добросовестно перекатывало конспекты друг у друга. Смысл текста сохранялся в голове максимум до конца написания строки, на переписывание уходило несколько часов в семестр, но это был самый дешевый и надежный способ отбыть номер. Но были и такие, кто откладывал переписывание на последний момент — не проскочу, мол, тогда и сяду переписывать. Есть у меня друг детства и тезка, Лешка, человек редкого остроумия, острого ума, обаятельный как черт и страшный лентяй (был тогда, по крайней мере, — сейчас мы живем в разных странах и редко видимся). Всю школу мы проучились (и провеселились) вместе, а в институты пошли разные — я в МАДИ, а он в МАИ. А зверели там в Авиационном преподы научно-коммунистические, как я понимаю, еще хуже чем в нашем Автодорожном. И вот однажды, звонит мне мой друг и говорит: "Дай конспекты, завтра экзамен". Программа, как понимаете, по этому делу во всех институтах одинаковая, так что конспекты — те же самые. "Да приезжай, — говорю, — и бери хоть все." Ну, он приехал, конспекты взял, обложки на тетрадях, естественно поменял, назавтра на экзамене подает их преподу. Тот берет стопку из 5-6 тетрадей, кладет перед собой на стол и начинает очень тщательно их просматривать, перелистывая по одной странице. Леха терпеливо ждет, с интересом разглядывая страницы конспекта вместе с преподом — оба они видят содержимое этих тетрадей в первый раз в жизни. Примерно в середине третьей тетради препод вдруг резко останавливается и разглядывает страницу: очередной конспект кончается выше половины листа, а на оставшемся месте — рисунок. Вполне пристойный, не надейтесь, но странного, мягко говоря содержания. Нарисована довольно большая птица курицеобразного вида (рисовальщик из меня никудышный, но то, что это птица — понятно) с открытым клювом, и из этого клюва, как в комиксах, такое облачко и в нем написано: "Я — Дебрь!". Препод слегка фигеет, смотрит искоса на Лешку - тот невозмутим, как египетский сфинкс. Ничего пока не говоря, препод переворачивает еще одну страницу. Здесь конспект идет уже до половины страницы, но нарисована точно такая же птица, правда поменьше, и у этой птицы из клюва слова: "Я — Цыпль, сын Дебря!". Терпение препода кончается, он резко поворачивется к Лешке и в раздражении кричит: "Это что!!!??? Что это такое, я Вас спрашиваю!!!???" И вот мой Леха поднимает свои ясные голубые глаза от тетради, смотрит прямо в лицо преподу, и очень тихо, и очень медленно, не мигая, без тени улыбки (представляю, чего это ему стоило), своим низким ceксуальным басом, но тоном, каким ребенку объясняют азбучные истины, говорит: "ЭТО ЦЫПЛЬ, СЫН ДЕБРЯ!". Еще несколько секунд они смотрели друг на друга, после чего препод улыбнулся, взял зачетку и поставил требуемую отметку, какую — не знаю, но большего Лешке не было нужно. Когда он приехал ко мне вернуть конспекты, то первым делом, прямо с порога с укоризной сказал:

"Предупреждать же надо!" и рассказал мне всю эту историю. Самое трудное было, по его словам не заржать над этими картинками прямо там на экзамене — ведь этим самым он выдал бы, что сам видит их впервые. Но все, как говорится, обошлось...

не жаждал крови. Я вежливо указал гербалайферу, что и так имею дефицит веса и совершенно не хочу худеть. Однако негодяй достал несколько брошюрок с красочными фотографиями каких-то ожиревших дам в купальниках и стал тыкать мне их в нос с криками, что такие ре-зультаты возможны только по их "самой совершенной программе". Видя, что этот впариватель не собирается от меня отставать, я очень решительно сказал: "Если вы сейчас же не пойдете своей дорогой, то прольется кровь!"

Но эти слова лишь придали гербалайферу новых сил. На свет появились какие-то "клеточные" пилюли (по-моему, имелось в виду, что продавцов таких пилюль надо держать в клетках и не разрешать посетителям их кормить…), и впариватель стал проталкивать мне их в рот, предлагая попробовать. Вот тут мое терпение кончилось. Я сунул впаривателю под нос Красную Книжечку, сгреб его за рукав и отвел в комнату милиции в метро.

В ментовнице нас приветствовал некий старшина, несколько похожий своими габаритами на носорога. Во всяком случае, металлический стул под ним подозрительно скрипел и проседал, а пол содрогался. Старшину инструктировал (или просто с ним трепался) столь же дородный лейтенант. Я впихнул гербалайфера в комнату, представился и предложил составить на него протокол за "оскорбительное приставание к гражданам" (есть такая формулировочка в одном из кодексов). Тут до впаривателя дошло, что он в чем-то ошибся. На лету перестроившись, труженик торговли выхватил еще одну пачку брошюрок и радостно завопил: "У нас есть разные программы! С нами вы сможете набрать вес вдвое!"

Старшина-носорог переглянулся с лейтенантом. "Оскорбляет!", — злобно сказал старшина. "При исполнении служебных обязанностей!", — добавил лейтенант. После этого и состоялась гражданская казнь впаривателя — составление протокола и передача дела в суд. Как я узнал позже, тот совершенно потерял голову от полученного отпора и предложил судье — молодой женщине — очередные пилюли для избавления от жировых складок. В благодарность за предложение судья избавила Москву от впаривателя на целых 15 суток. Жаль только, что эта участь не постигла и прочих торговцев самыми новыми фотоаппаратами, участками на Багамах, тремя утюгами по цене одного и прочим товаром для простаков!