Это был 2000 год, и историчка вела у нас урок на тему христианства...

И в один из моментов она говорит: "Кто знает, когда умер Христос?"

Я, будучи немного образованным в этом деле, тяну руку: 1967 лет назад. (Считается от рождества Христова)

Она: "Неверно, ровно 2000 лет назад!"

Я: "Нет, потому что..."

Она (перебивает): "Посмотрите на этого идиота, не знает а лезет доказывать."

Я: "Сами Вы идиотка, посчитайте..."

Она: "Вон из класса, хамло."

Потом был вызов матери в школу и отстранение от уроков на четверть...

Спасибо, Елена Михайловна, что вы тогда научили меня, что среди учителей тоже довольно много идиотов: )

Дед мой был потомственный пролетарий и шутник-грубиян. Когда я был мелким, он часто веселил меня незатейливым действом: заходил в комнату, чуть приседал, разводил руки в стороны (как Леонов в фильме Кин-дза-дза!) и громко произносил "А давайте пёрнем! "После этого шумно портил воздух и хохотал. Я тоже заливался смехом. Сейчас вспоминать рукалицово, но в детстве очень меня это забавляло.

И вот как-то детсад закрыли на ремонт, дед с бабушкой уехали в гости к родственникам, родителям на работу нужно, а меня девать некуда. Посему мать решила взять меня с собой на работу. Видимо, в те времена это не возбранялось.

И вот, сижу я, значит, в пустом кабинете, карандашиками цветочки рисую на бумаге. Заходит мать, а с ней толпа суровых тётенек – какая-то комиссия приехала с проверкой. Увидев меня, ругаться они не стали, а начали дружно умиляться какой я хорошенький, цветочки вон какие красивые рисую, и вообще, похоже я жутко талантлив. Разумеется, я зарделся, и решил им продемонстрировать что я не только хороший художник, но ещё и прекрасный артист. После чего чуть присел и развёл руки в стороны…

Отправила братца в магазин за слоёным тестом, ему шесть лет, и он небольшого роста. Пятнадцать минут его нет, двадцать, тридцать… Начала волноваться, оделась, пошла в магазин. Захожу, а вокруг него все продавцы столпились. Он умудрился перекувырнуться, провалиться в морозилку и от паники застрять. Теперь ходит только за хлебом в соседний ларёк.

Рядом с нами, метрах в тридцати, был хлебзавод. Окна его бубличного цеха выходили прямо на наш дом. Находились они на высоте где-то двух метров. Но хороший дядя архитектор предусмотрительно расположил под ними на метровой высоте парапет, стоя на котором было очень удобно заглядывать внутрь. В цехе работали женщины лет тридцати-сорока, имевшие, видимо, дома таких же "малолетних бандитов", поэтому они и не могли устоять перед нашими жалостливыми: — Те-е-етенька, дайте бу-убличек!

Причем, эти же бублики мы спокойно могли купить за 5 копеек в гастрономе напротив, что нам, в принципе, было вполне по карману, но во-первых там они уже были, как правило, холодные, во-вторых не всегда посыпаны маком, в-третьих, это было просто неинтересно. То ли дело прямо с печи.

Часть нашей добычи, правда, иногда отбирали старшие, которым по возрасту заниматься подобной деятельностью было уже как-то неудобно, но случалось это нечасто.

Если приезжали на колесах, то повесив добытое на руль, мы довольные раскатывали по окрестностям с бубликом в одной руке и рулем в другой.

Иногда вместо бубликов нас пытались окатить холодной водой, но случалось это редко, за примерно шесть лет "трудовой деятельности" — раза два. Но мы не обижались, понимали — видимо, наши "коллеги" дома, накануне, сильно порадовали мам...)