подтвердились годами. Замечательный демократичный руководитель и оптимистичная х@хлушка. И угрозы типа "щас как разложу член на многочлен" воспринимался нами, старшеклассниками, без всякого подросткового гогота. Мир вашему дому, Валентина Алексеевна!..

В какой-то из моментов школьных встреч на тему "зачем же было нам столько учить, вон у некоторых всё есть и так", "в жизни главное – везение":

— Вот вы, Валентина Алексеевна, говорили, что ум вам даст всё, а есть же ещё красота. Есть Удача. Есть Знакомства. На одной математике не выехать.

Ответ как всегда с улыбкой (мы же как дети):

— Щас отвечу! Вот Татьяна красивая, замуж вышла. Вот Женя удачлив, всегда в нужное время в нужном месте. Пригодилась им математика? Пригодилась, хотя признаю, что не в первую пору. — попутно здороваясь с коллегами вещала классная. Все постепенно затихали. — А вот есть у нас в выпусках Рома – он с медалью школу закончил, теперь и должность и жизнь себе пробил. Вот откуда мне знать, кто из вас будет удачливым, кто красивым, а кого вообще будут признавать. Я ж не господь Бог всех ваять по образу и подобию. А то что могу – знания, пригодятся и спасут в любой ситуации, я буду спокойна, что хоть этот тыл у вас прикрыт! Так что есть в жизни такая… ну, справедливая лотерея что-ли, главное не прозевать в любую сторону.

— Всё равно. В любой лотерее есть счастливый билетик! Опять же Удача!

— А это уж как в одном анекдоте: "Господи, я же тебя чту, почему не выигрываю в лотерее – билет для начала купи! "

… Все усвоили константу? То-то!

В молодости, лет тридцать назад, полный азарта и интереса к своему делу, он успешно учился в аспирантуре, но уже обзавелся семьей. И в бригаде таких же аспирантов и кандидатов наук летом ездил по северам, строя и зарабатывая, чтобы зимой на заработанное жить и творить. Это называлось

“ездить на шабашки”, если кто не знает. Пахали на этих шабашках весь световой летний северный день, как крестьяне в страду, когда “день год кормит”.

Строили они как-то дорогу. Щебень для нее возили из огромной кучи, наваленной на ближайшей станции. Витя с напарником лопатами загружали в подъезжающие машины щебень в темпе “бери больше, кидай дальше, пока летит — отдыхай”. Невдалеке рылись в той же куче щебня корейцы.

Большинство русского языка не знало, но толмач (кореец, кое-как по-русски говорящий) объяснил, что они из КНДР (Северной Кореи). Почему или по какому хозяйственно-военному договору-обмену они у нас обретались, Витя не понял, да и не важно.

Работали корейцы как корейцы, то есть спин не разгибая, но наши им не уступали. Или даже наоборот. Витя как–то, пока машин не было, спустился к водопроводной колонке лицо ополоснуть. Толмач наполнял водой ведро. Он, взглянув на Витю, уступая место у водопоя, покачал головой и сказал сочувственно, как умудренный брат младшему неслуху:

” Что тьяжело?... Тьяжело! Воот ведьь, учиться надо было! ”

Виктор Петрович рассказал эту байку последний раз лет пятнадцать тому назад, потому что теперь засмеялись только те, кто, скажем так, помнил песню Пахмутовой “Яростный стройотряд”. Юная Нина, новый конструктор, спросила, правильно ли она поняла, что они работали летом “как, …, ну как таджики сейчас”, и на этот летний заработок можно было потом весь год, ну, просто ничего не делать?

Виктор Петрович вздохнул, кивнул и больше ничего не рассказывал.

Он вспомнил сегодняшнее утро, седого таджика в бригаде гастарбайтеров, ломами ворочавших блоки поребрика перед проходной института. Он случайно встретился с ним взглядом, и они почему-то кивнули друг другу. Виктор

Петрович теперь знал почему: Они были из одной пропавшей страны, из одной общей молодости и, оба знали одно, и тоже их общее:

Меняем реки, страны, города...

Иные двери... Новые года.. .

И никуда нам от себя не деться,

А если деться - только в никуда.