Про лампочку... Или свет. Есть у меня близкий друг. Геннадий Викторович. Это тот у которого был юбилей в конце августа, после которого у меня сбежала собака — в комментах про это Соломону писал. Так вот. Был у него тесть, Михал Михалыч, земля ему пухом. Ушёл из жизни три года назад. Лётчик дальней авиации, потом ГСВГ, а с развалом и пенсия пришла. Началось всё с игры в шахматы во дворе обычной панельной девятиэтажки. Там постоянно собиралась организованная группировка пенсионеров, высоко развитых интеллектуально, не то что эти пи[тухи] — которые [зв]издят, что украинского языка никогда не существовало. Ну да и х[рен] на них — история про лётчика, а не про пи[тух]ов и слесарей акпп. Как и при любой другой игре — будь то карты, домино или монополия, всегда происходили какие-то конфликты и баталии. И вот во время одной из таких баталий, когда шли выяснения кто прав, а кто нет — с Михалычем случился инсульт. Паралич. Я не знаю медицинской терминологии — он просто лежал и требовал постоянного ухода. Супруги его, тети Зины давно не стало и вся ответственность лягла на Гену и Дину. Восемь лет. Восемь лет старый лётчик умирал. Он вёл здравые диалоги, имел ясный взгляд и острый ум. Но со временем всё это угасало... Естественно, они заботились о нём. Каждый день приезжали домой, кормили, гигиена и всё что нужно. Уже не задолго до смерти, всё как всегда — зашли в квартиру. Дина пошла на кухню приготовить умирающему отцу покушать. Гена включил в комнатах свет и присел возле него. Середина лета.
— Ну как ты, Михалыч?
Обычная дежурная фраза. Михалыч смотрел на лампочку. Шесть часов вечера. Лето. Тогда ему уже было очень трудно произнести несколько слов. Это требовало огромных усилий и времени. Михалыч перевёл взгляд на Гену.
— Михалыч, что хочешь сказать?
Гена наклонился к нему ближе, чтобы помочь ему сосредоточиться. Было видно как старик собирает все силы в кулак на одну фразу.
— Ну давай Михалыч, я тебя слушаю.
Михалыч напрягся и резко выдохнул:
— Свет, [м]лядь, выключи — день на улице!
Новые истории от читателей | | |
* * *
Недавно отоваривался в сетевом продуктовом магазине, не буду называть в каком, что бы не обидеть остальные. Там такая "пробка" небольшая образовалась, к кассам самообслуживания, но я был первым из тех, кто претендовал на доступ к корпусу аппарата. Вижу, парнишка на ближней ко мне "кассе", лет 15-16 мечется взглядом, ищет, кто ему "подтвердит".
А на табло, такими большими красными буквами "18+" и маленькое серенькое окошечко "подтвердить". Мне так жалко его стало, подумал: "Схрена ли эта падла очередь держит!? "- и говорю ему, так по доброму: "Да не подтвердят тебе, зря ждёшь. "А он посмотрел сквозь меня, по взрослому так посмотрел и проигнорировал. Прошло ещё с пол минуты примерно, подходит к парнишке мужичок в гражданском, без лишних слов и эмоций "подтверждает", парнишка платит и уходит со своей баночкой, с какой-то хренью внутри, которая — "18+". И тут меня злость такая разобрала. Я, как лошара последний, надеялся, что парня обломают и прогонят, понимаешь, поганой метлой, чтобы другим не повадно было. А тут такая история! А нахрена тогда вот все эти прения-чтения? Нормально! Нет, когда это кому-то надо, то могут и оштрафовать или даже "посадить", если по незнанию, чего-то "натворил" и не хило так оштрафовать, и надолго так посадить, ведь незнание закона не освобождает от ответственности. А тут закон прямо в глаза светит, большими красными буквами "18+", но видимо нахрен никому не надо, прибыль дороже закона. Да, наверное, от одной банки энергетика или что-там купил этот, по сути ещё ребёнок, большого вреда не будет даже ребёнку. Но тут-то, как я понял, всё "поставлено на поток". А зачем тогда законы принимать в последнем чтении, зачем указы подписывать, если контролировать — возможности(желания) нет? И что-то мне это так СССР конца семидесятых напомнило. Только тогда была "Слава... ", а сейчас- деньги, хотя, от славы сейчас тоже не отказываются, её потом в деньги конвертируют. Боюсь, что результат тот же будет.
"А если результат тот же, то зачем переплачивать? " * * *
Жил пару месяцев осенью в Праге в 14 году. Рядом был Бржевновский монастырь, по-чешски "клаштер". Место старинное, барочное, пересеченное, резкие перепады деревьев, камней, гротов и троп. Пруд с ивами, часы на колокольне бьют время. Монастырь действующий, живут монахи-бенедектинцы.
Часто по вечерам ходил в сады, заросли, каменные отвалы, кладка выкрошенных
стен оплетена черным плющом.
Завел себе любимую скамейку в монастырском саду, пару раз на ней даже спал, хорошо, никто не трогает. Как-то раз на закате пошел в сады гулять. Иду, зарево в кронах деревьев алое, ветреное, завтра дождь обещали. За спиной окликнули. Обернулся и увидел, что за мной бежит фигура в балахоне с косой за плечом. Весело так:
— Пан! Стойте!
Маленькая такая смерть с косой, шустрая, семенит, балахон поддернула и ноги под подолом туп-туп-туп.
Остановился, присмотрелся, думаю, какой я, такая и смерть мне положена — одного со мной мелкого роста, толстенький с лысиной, симпатичный, похож на молодого Калягина в роли Чичикова.
Смерть с косой добежал до меня, запыхавшись и заговорил. Язык я разумел плохо, но сообразил, что он говорит, когда с извинениями попросил повторить. Как собака, вечно понимаю музыку языка, а первые слова, которые выучиваю это "спасибо" и "извините". Ну и еще бессмертное "как пройти в туалет".
Меня догнал монах-садовник, который косил траву. Он просто предложил мне вишни. В монастырском саду Бржевнова созрели вишни и уже падали их срочно было надо собрать, потому что скоро будет муниципальная обработка ядом от насекомых и ягоды пропадут, поэтому они всем их бесплатно раздают.
Я пошел с монахом и он дал мне лестницу и мятый пакет из Биллы, мы долго собирали вишни, за стеной громыхал любимый мой двадцать второй трамвай и уже зажгли фонари.
Слаще тех перезрелых монастырских вишен не ел в жизни ничего.
Потом мы попрощались, я и человек с косой на плече.
Nomen Nescio
* * *
Нашла на улице сбитую машиной кошку. Подобрала, отвезла в клинику, где мне сказали, что её проще усыпить. Но я не смогла. Нашла другую клинику, где взялись сделать операцию. Отходила тяжело, потом швы загноились, лечили трудно, но кошка справилась. Врачи сказали, что она не сможет ходить 99%, и что с туалетом будут проблемы, потому что
ей сложно контролировать себя.
Я понимала, что такое животное — одна большая проблема, но не смогла не взять её. Чувствовала себя в тот момент так же, как и она, — ненужной и без перспектив в жизни, такой период был. Притирались друг к другу недолго. Кошка действительно не ходила, периодически оставляла лужи или какули после себя, но когда могла, ходила в лоток. Я подумала, что она небезнадёжна, читала про реабилитацию таких животных, консультировалась с ветеринаром онлайн, делала массажи, и вот спустя несколько месяцев кошка встала на задние лапы! Это было в августе, прям подарок на мой день рождения настоящий был! Спустя некоторое время начала ходить. Да, неуверенно, шатаясь, плохо, периодически падая, но смогла! И промашки с туалетом стали редкостью.
Потом так вышло, что я нашла работу новую в фирме, куда и не рискнула раньше бы податься. И вот я тут, и успела уже получить первую зарплату, очень даже хорошую. А ведь когда-то и не мечтала о таком. Кошка стала ходить ещё лучше. Прыгать и отталкиваться пока не получается, но я надеюсь, что у меня с моей трёхцветочкой всё впереди. Не опускать руки и помогать тем, кто слабее, — вот так я отметила для себя два главных принципа жизни.
* * *
Валентин Серов, начавший писать портреты для заработка, очень быстро стал самым модным петербургским художником. Ему удавалось выразить характер модели, узнаваемое выражение лица, живой взгляд. Художник всё подмечал и никогда не льстил тем, кого писал. Петербургская аристократия хоть и опасалась, но жаждала, чтобы её запечатлел Серов
— мода есть мода!
Захотела заказать портрет и княгиня Ольга Орлова, обладательница самых модных и дорогих туалетов в Петербурге. Серову княгиня не нравилась, его раздражала праздность, высокомерие и пустая напыщенность аристократки. Позировавшая Ольга Константиновна не замечала чувств молчаливого художника, как не обращают внимания на чувства лакея, но когда портрет был готов, всё поняла. С холста в безукоризненно написанных мехах на неё глядела неприятная стрекоза с выпученными глазами и одной мыслью — лететь на бал. Упрекнуть художника в отсутствии сходства не поворачивался язык, знакомые единодушно хвалили мастерство Серова, а, глядя на прорисованную позади фигуры пустую вазу, прятали улыбку (аллегория напрашивалась сама собой). Орлова почувствовала себя уязвлённой, но, как настоящая аристократка, сохранила хорошую мину при плохой игре: она назвала портрет шедевром... и поспешила от него отделаться. Когда Ольге Константиновне предложили передать картину в Русский музей Александра III, она легко согласилась, правда, при одном условии — её портрет не должен висеть в одном зале со скандальным портретом Иды Рубинштейн...