Всегда приятно наблюдать картину единения народных масс. Когда множество разобщенных людей внезапно сливаются в общем порыве и творят черт-те что...

Я наблюдал такое единение на стадионе города Екатеринбурга на футбольном матче. Что же здесь удивительного? То, что произошло это в перерыве. Итак: матч века — "Уралмаш" — "Текстильщик", центральный стадион забит доверху, народ неистово болеет. При счете 1:0 команды уходят на перерыв. Народ скучает и пьет пиво. В это время диктор по стадиону объявляет, что в перерыве произойдет финальный забег областных соревнований по легкой атлетике. Дистанция — 400 метров, т. е. как раз длина тартановой дорожки, опоясывающей футбольное поле. Народ абсолютно никак на это не реагирует и продолжает пить пиво.

Тем временем, участники выходят на старт, диктор поименно называет их. Когда дело доходит до последнего бегуна, стоящего на самой внешней дорожке, происходит заминка — видимо, диктор не может найти его данные. Наконец, он произносит: "... по шестой дорожке бежит Дима..." (видимо, фамилию так и не нашел). Ну, Дима, так Дима, всем зрителям это абсолютно все равно — они не бег сюда пришли смотреть. Наконец, раздается стартовый выстрел, бегуны срываются с места и... фальшстарт. Все возвращаются на свои места. Все, кроме Димы. Поскольку он стоял на самой внешней дорожке, т. е. впереди всех остальных конкурентов, то он не видит, что происходит сзади и не слышит команды "фальшстарт" — он бежит, что есть силы бежит вперед и на ускорении входит в первый поворот. И тут происходит невероятное: народ на стадионе, уяснив комизм ситуации, вмиг просыпается от спячки и начинает орать: "Ди-ма! Ди-ма! Да-вай, да-вай!!!". Слышал Дима это или нет, но это явно придало ему сил — он с бешеной скоростью несется по дорожке, приближаясь ко второму повороту. Народ неистовствует: крик стоит неописуемый — все зрители что есть мочи свистят, вопят, улюлюкают — прямо "Олд Траффорд" во время игры "Манчестер Юнайтед". Наверное, ни до, ни после этого забега Дима не испытывал такой поддержки трибун. Он понимает, что он лидер забега, поскольку никто его не обгоняет, он слышит рев трибун, он идет на рекорд. Пронесясь второй поворот, он приближается к финишу. На трибунах экстаз, вопли "Дима, ты лучший!", "Давай-давай!", "жми!" сливаются в один оголтелый рев. Дима уже не бежит, а летит к финишу, окрыленный такой народной любовью. Еще секунда — финиш — и он падает на тартан. Проходит секунда, другая. Дима поднимает голову и видит корчащихся от смеха соперников, судей, тренеров. Народ на трибунах, затаив дыхание, следит за его реакцией. Он начинает понимать... И тогда, осознав всю гнусность обмана, Дима поднимает взгляд и обводит глазами стадион. Боже, я никогда не забуду его лицо...

PS. Повторный забег он уже не бежал.

Значит так:

11-й класс средней школы, ученики сдают выпускной экзамен по английскому языку. Подошел черед сдавать устные темы. Первым, как не странно, выходит человек, имеющий о предмете очень смутное представление. Надежда только на то, что за смелость 3 ему и так поставят.

Выходит, браво отчеканивает название темы, после чего замолкает и начинает беспомощно шнырять глазами по классу. Не найдя там продолжения, парень начинает потихоньку впадать в транс, экзамены-то выпускные, а 3 за смелость вопрос еще очень и очень спорный. Не выдержав мучений отвечающего, я начинаю зачитывать ему потихоньку его тему(я сидел тогда на передней парте). Лицо человека проясняется и он с вдохновением повторяет за мной слово в слово. Примерно на половине его рассказа желание посмеяться берет верх над совестью и я начинаю читать ему словарь. Человек все так же упорно повторяет за мной, на этот раз уже просто набор слов.

Комиссия сначала фпадает в шоковое состояние, затем их лица постепенно начинают расплываться в улыбке. через некоторое время учитель останавливает парня вопросом: "Dmitriy, do you speak English?"

На что Дмитрий, глядя на нее с чувством высочайчшего превосходства немедленно отвечает: "А как же! Конечно хочу!"

Есть у меня друган, Макс. Так вот у него есть часы, которые ему очень дороги (прямо как в "Криминальном чтиве" они достались ему от отца, отцу от дядьки, дядьке от деда). Когда-то часы были противоударными, водонепроницаемыми, но теперь они представляют жалкое зрелеще( стекла, протертые). Так вот, когда друган их носил на руке, у него все время стрелки часов за рукав циплялись, поэтому он их приспособился в коробке спичечном носить.

Ну вот идет как-то друган после пива, задумчивый такой. Его парень какой-то стопанул, мол сигарету дай. Друган так задумчиво дал. А парень еще, мол а времени сколько. Макс так медленно из кармана спичечный коробок достает, а от туда часы. Часы как назло стали, но Макс проходя мимо почты видел, что времени 9-20. Ну он так медленно стрелки на часах переводит и говорит "9-20". Макс говорит лицо у парня было незабываемое.

Как история про гинеколога? А вот еще одна. Прям сюжет для Ералаша. Приехали ко мне из далекой сибрской деревни родственники патриархального уклада жизни и комсомольско-пионерского образа мышления. И позвали они пообщаться сынов своих, дочерей, племянников и внуков. И пришли они все в один из вечеров, и сели вокруг стола. Один музыкально продвинутый мальчик Алеша спел им песню русскую народную про блоху, все дружно хлопали и прослезились. Потом его сестричка Анечка спела песню про "подымалась я ранешенько". И вместе они исполнили "рассцветали яблони игруши". Родственники были счастливы до слез. А мой сын Женька сидел в уголке и чистил мышь от попавшей туда собачьей шерсти и никого не трогал. Тихий такой мальчик. Дедушка его и спрашивает: "Женя, а ты песню какую знаешь?" "Знаю," — отвечает тот. "Ну так споёшь?" — спрашивает дедушка. Сынишка поднимается и громко во весь голос: "Зовут меня Вова... Я знаю три слова... Три матерных слова... Куплю проститутку и презервативы. .." Никто не хлопал. Хотя пел неплохо. Громко.

Еще одна театральная история. Повез Якутский Русский театр в другой город сказку "Карлсон". Если помните, были там такие типы — Филле и Рулле. Так вот, по ходу спектакля эти двое задумывают похищение Карлсона, для чего переодеваются фокусниками, залазят к Карлсону на крышу (а он там не один, с Малышом и какими-то еще детьми)