Говорят, что такое практикуется в Японии. Но я там не был, поэтому подтвердить или опровергнуть не могу. А вот про Санька, который пришел к нам на завод после техникума, расскажу.

Его поставили в цех домостроения, мастером. Без особого ожидания трудовых побед и производственных прорывов. Ну, а что взять с молодого специалиста, обладающего только теорией, да и то хреновенькой. Поэтому пусть набирается опыта. Зубры производства относились к нему снисходительно, кто-то по отечески, кто-то панибратски, без всякого должного уважения, к его пусть небольшой, но руководящей должности. Да он и не обижался, в конфронтацию не вступал, ретивостью не отличался. С другими мастерами и начальником цеха, общался, но больше по их инициативе. Но правда и за пивом для работяг не бегал. В общем, ничто и никак, если смотреть в общем. Но была у него одна странность. Все перекуры и обеденный перерыв, сидел он в курилках, то в мужской, то женской. Хотя сам не курил, в домино не играл, домашние заготовки не обсуждал. Просто сидел скромненько, помалкивал, сначала приводя всех в сомнения, а потом... Потом все вошло в привычку и на него просто никто не обращал внимание.

— А можно обеденный перерыв сделать не с двенадцати до часу, а с одиннадцати сорока пяти, до двенадцати сорока пяти? — обратился он к начальнику цеха.

— На кой? — опешил тот, — для тебя что ли?

— Нет, для всех. Для всего цеха, — все так же скромно поправил Саня.

— То есть у всего завода с двенадцати, а у нас на пятнадцать минут раньше? — так и не понимал начальник.

— Ну да, в столовую не пробиться, там в двенадцать столпотворение, а потом в "козла", сыграть некогда.

— Вообще то мы на работу приходим, не в "козла" играть и не обедать, — поначалу возмутился тот, но задумавшись, добавил — но в принципе решаемо.

Директор и профсоюз были не против и на цеховом собрании, новый график утвердили. Странно, но производственные показатели, поползли вверх. Незаметно, потихоньку, но поползли. А, Санька как прорвало. Рацуха за рацухой. То потолочные щиты из-за которых была частенько запарка. И приходилось даже организовывать дополнительные ночные смены чтобы закрыть комплектацию. Предложил делать не в потоке, а вывести в отдельное производство. Туда же позже с его подачи перенесли и драночный станок. А из отходов наладили тарное производство. Так и организовался "тарный цех", думаю, не стоит задумываться кто был назначен его начальником.

Но звездный час Санька наступил из-за фина. Четырехстороннего финского станка, на продукцию производства которого всегда была очередь из спецзаказов. Фальцовка, половая у всех СМУ пользовалась огромным спросом, но заводу план бы по домостроению выполнить. Поэтому директор просителей по возможности посылал нахрен, но ведь был еще трест, объединение, приходилось вникать и прислушиваться.

Когда на очередной планерке, где присутствовал уже и Санек как новоиспеченный начальник нового тарного цеха, был поднят этот вопрос по спецзаказам, тот был очень удивлен.

— [м]ля, ну точно долбое... дебилы, — произнес он. Хотел видимо сказать это просебя, но получилось вслух и довольно громко.

— Не понял?! — опешил даже директор, который сидел далеко, но тоже услышал.

— Так фин у нас восемьдесят процентов времени простаивает! — постарался исправиться Санек.

— Что значит простаивает?! — так и не понимал директор, да и все остальные.

— Ему поток цеха не дает работать, все по узкоколейке идет на склад готовой продукции, а она постоянно заставлена, то дверями, то окнами, то заготовкой. Но это можно решить. Нужно только двадцать метров рельсов для новой линии.

Все переглядывались друг с другом, молча. И непонятно было кого они считают дебилами. Но не себя это точно.

— Ну так действуй! — наконец то выдохнул директор, которому видимо в этот раз хорошо в тресте намылили холку, — если конечно, не в ущерб плану домостроения. И это, посоветуйся с главным инженером и главным механиком. Ну чтобы без эксцессов!

Рацуху Санек внедрил за пару дней, инженер с механиком только хмыкали. Тележки четырехсторонника помимо общей линии за счет сделанной обратки запустили челночно и он заработал в полный рост. В две смены, покрыв практически все запросы. А через месяц Санька встретил директор.

— Александр, ты зайди сегодня ко мне вечерком, после работы, нужно поговорить, — произнес он. Поговорить, организовалось в бутылочку коньяка, что-то из закуси и длинную беседу.

— Ты в институт не думаешь поступать? — после третьей рюмки, поинтересовался директор, — я к чему спрашиваю, Николаевич на следующий год на пенсию собирается. Так я тебя вижу главным инженером, вот только техникума маловато. Хотя при чем здесь образование, если у тебя голова полна мыслей.

— У меня? — удивился Санек.

— Ну, а у кого же. Я и с начальником твоим бывшим разговаривал и с другими, все тебя хвалят, говорят, что несмотря на молодость, многое для производства сделал. Рацух у тебя полно.

— Так это не я, — расслабился Саня, — я просто в курилке с мужиками люблю сидеть.

— И что?! — директор даже немного протрезвел.

— Да ни что. Сижу слушаю их, как услышу, что кого-то дебилом обозвали, понимаю, что сейчас какая-то рацуха поступит. Остается только проработать и внедрить.

— Аааа, ну ведь тоже неплохо, проработать, внедрить... Слышь, Александр, а кого они дебилами называют, не меня ли тоже?

— Да что вы, Ким Дмитриевич, у вас же общее руководство, а дебилы те, кто за производство отвечает.

— А, ну ладно, а то я как-то напрягся. Ну давай еще по одной, да будем расходиться. Ты в институт-то поступай, пусть и заочно, мое предложение в силе.

Больше всего на свете я хочу вернуться в декабрь 2006 года. Тот самый день, 1 числа моей сестре исполнялось 12 лет. Хорошо помню, как мы тогда учили щенка, которого подарили родители, воровать папины тапки, потом мы всей округой лепили гигантского снеговика во дворе и катались на горке, которую моя умная подруга облила водой, специально сбежав ночью из дома, а вечером получали люлей за стертые задницы новых курток и снеговика в мамином шелковом шарфе.

Но весь декабрь был как сказка, самый снежный на всей моей памяти в этом городе. Когда у моей сестренки еще не обнаружили рак, и она не сгорела за какой-то год, когда нам не пришлось продавать квартиру, в которой мы выросли, чтобы оплатить счета за лечение, любимые родственники еще не отвернулись, родители не развелись, и мама не спилась, а папа не завел новую семью, стерев из памяти старую; и лучшая подруга, что всегда была поддержкой и опорой, не умерла во время родов, оставив своего ребенка с отцом.

Господи, моя сестра просила меня только заботиться о псе, а я даже этого сделать не смогла! Реву с зашитой щекой, а все потому, что мне лень было с ним нормально погулять, и я его отпустила, а потом с криками отбивала от стаи бездомных собак, но уже было поздно...

Я так хочу вернуться в мой декабрь.

В субботу ходил в бассейн. Сидят 2 мужика. Один из них страстно рассказывает как он великолепно плавает разными стилями и какие дает рекорды. А другой так грустно:

— А я так и не научился плавать. Понимаешь, говна во мне нету, сразу тонуть начинаю.

Сквозь хохот окружающих, слшится вопрос первого:

— А ты на что это намекаешь?

1 класс: Есть числа от 1 до 10, в принципе, не сложно

2 класс: Есть числа больше 10. И даже больше ста.

3 класс: Твою мать, это работает и в обратную от нуля сторону!

4 класс: Теперь в примерах ещё и буквы!

5 класс: Между 0 и 1 тоже бесконечность из чисел...

6 класс: Бесконечности вправо и влево мало. Нужно добавить бесконечность вверх,

#Одесские зарисовки.

Сваты.

В центре Одессы, на Дворянской, буквально в квартале от Соборки, от которой легче пройти, чем даже посмотреть до Дерибасовской, есть в полуподвальчике кафе Коррида. Почему именно Коррида, какое это убийственное для быков мероприятие имеет отношение к Одессе и улице Дворянской — понять трудно.