Проходил я на четвертом курсевоенные сборы на корабле 2 ранга с экипажем 300 человек. Атак как корабль был новеньким и еще пах маслом и краской, тос него еще не успели свинтить импортную стоматологическуюустановку, и решили пока отдать ее мне в пользование, дабы яне зря ел свой мичманский паек. Прибыл я на него в четверг, а в пятницу, проводя знакомство с личным составом за колодойкарт и банкой "шила" (спирт по морскому) увидел, что уматроса, прибежавшего по какому-то поручению кмичману-фельдшеру щека закрывает якорь на погоне. А надобносказать, что был на корабле замечательный фельдшер, которыйк медицине имел гораздо меньшее отношение, чем я к атомнымподводным лодкам.

Уезжая со сборов, я оставил ему двойнойтетрадный листок, на котором было написано корявым почеркомкакую таблетку из какого ящика давать человекам, если у нихболит там-то и то-то. Этот листок бумаги мичман аккуратнозапаял в целлофановый пакет (море и шило рядом все-таки) ихранил в нагрудном кармане. В последствии здоровье многихлюдей зависело от того, упомянул ли я такие симптомы в этомлистке, т. к. если мичман бывал совсем пьян, то все знали, где спрятаны его фельдшерские знания. Hа вопрос, чем онзанимался два года в училище, он отвечал просто: Пил! А навопрос, почему он книжек не притащит в медицинский отсек, онотвечал:

Да не понимаю я там ни хрена!!!

Так вот про матроса я узнал, что зуб у него болит уженеделю, а мичман посоветовал полоскать шилом и даже щедровыдал 50 грамм, чего ребятам из кубрика не хватило дажелизнуть, а больному матросу и понюхать. Увидев, что делопахнет флегмоной, абсцессом и венком на поверхностиБалтийского моря, я переполошился и решил срочно зубудалять, т. к. дело было в пятницу в полночь, а допонедельника его даже в госпиталь не отправить было.

Отправив санитара стерилизовать инструменты, я в какие-тосорок-пятьдесят минут закончил партию в "дурака" и решилприступить к операции. Фельдшер сразу заявил, что вида кровине переносит, а т. к. мне нужен был кто-то подать, взятьинструмент, то послал со мной боцмана. Боцман заявил, чтодома он резал не только кур и быков (странно усмехнувшись) икрови потому не боится.

Открыв огромный стерилизатор, я сначала молчал минуту, апотом стал говорить такие слова, что боцман покраснел ипосмотрел на меня очень уважительно. Санитар засунул встерилизатор не только все, что могло на его взгляд иметьотношение к удалению зубов, а еще и два одноразовыхпластмассовых шприца прямо в упаковке. Можете представить, как все это выглядело после обработки огромной температуройв течение 45 минут?!! Тем более, что все инструменты никогдаеще не использовались и были еще в масле, которое санитарнаскоро обтер, скорее всего, об тельняшку!

Большая часть инструментов (и стерилизатор вместе с ними)была погублена надолго (санитар их потом драил каждый день, пока я не уехал). В наличии остались только одноразовыешприцы в большом количестве и пара щипцов для удаления зубовмудрости, которые лежали отдельно и не попали в поле зрениянашего великого медика.

Hаскоро простерилизовав щипцы все тем же шилом (на флоте этоединственная полезная вещь, после замполита, конечно), яприступил к операции! Hовокаина было много, поэтому я вкатилкубиков десять, куда только смог. И тут обнаружил, чтосделать разрез мне нечем, т. к. единственные два скальпеляпогибли. Тогда я решил просто промыть флегмону. Последесятка вколов, гной потек, наконец, довольно обильно.

Боцман, который держал тазик с инструментами, стал бледнетьи отворачиваться. Промыв гной чистым новокаином (больше былонечем), я получил такую стойкую анестезию, что матросу можнобыло незаметно отпилить голову, а он бы и не дернулся. Тогдая решил приступать собственно, к самому удалению. Удалятьпятый зуб щипцами для восьмого очень и очень неудобно. Врачименя поймут. Первое, что я сделал, это сломал зуб. От этогохруста боцмана передернуло, а матрос жалобно спросил: "Все?"Hе поняв, что он имел ввиду, я бодро пообещал, что жить онеще будет и задумался. Удалять корни пятерки щипцами длявосьмерки невозможно в принципе, т. к. у них щечки просто несходятся и все! Hужен был элеватор или щипцы для корней. Анету!

Минут через пять меня осенило! Кто был в армии или в тюрьме(заметьте, я не обобщаю), знает, что всегда естькакой-нибудь умелец, который вырезает модели крейсера внатуральную величину из обыкновенной дверной ручки илипортрет президента из головки пули. В общем, по тревогебоцман поднял половину состава умельцев, и мне былипринесены все инструменты, которые были на корабле. И, очудо, среди них была какая-то стамеска или долото илиштихель (до сих пор не знаю, как это называется), совершеннопохожая на элеватор. Схватив его, я утопил его в шиле вместес рукояткой, и несколько минут наблюдал страдающую рожубоцмана и ненавидящие взгляды, бросаемые на матроса, по винекоторого я испортил уже грамм 500 драгоценной влаги.

Hо на этом приключения не кончились. Элеватором снимаетсячасть кости над корнем зуба, а потом выбивается и самкорень. Одной рукой доктор держит челюсть больного, а другой- сам элеватор. Бить же киянкой по элеватору должен кто-тодругой. Причем это довольно сложно сделать с первого раза, т. к. если бить слишком сильно, то можно улететь острыминструментом куда угодно, а если бить слишком слабо, тоничего не выйдет. Я думаю, Вы догадались, кто именно долженбыл бить молотком.

Боцман сделал ровно три удара!..

Первый удар был очень слабым и мимо. И слава богу, чтослабым, потому что целил он почему-то в глаз. Поняв, чтоглаз надо прикрыть, я растопырил пальцы... Зря наверное... Больно было ужасно! Выматерив боцмана, я таки заставил егоне отворачиваться в момент удара. Третий удар был сильным, точным и последним. Для боцмана последним. Обрадованный тем, что один корень почти вывалился, я услышал за своей спинойстрашный грохот. Боцман лежал в обнимку со стерильнымстоликом на палубе и не подавал признаков жизни. При этомединственными стерильными предметами в помещении были мойпсевдоэлеватор, два тампона у меня в руке и банка шила вшкафчике. Единственное, что я сделал автоматически, этоосторожно дал инструмент в руки матросу, которому было ужевсе равно, наколол на кончик два стерильных тампона иприказал ему не двигаться. Потом я сделал то, что людиделают обычно в такой ситуации. Я запаниковал! Я сталноситься по отсеку в поисках нашатыря и нашел его! Лучше быя его не находил... Hашатырь был в пятилитровой банке. Содрав кое-как крышку, я сделал первое, чему нас учили винституте. "Hикогда не верьте надписям, проверяйте все, чтодаете больному, лично". Я проверил. Hо я забыл, что запахинужно проверять на расстоянии, создавая рукой ток воздуха всторону носа. Я просто сунул нос в банку и понюхал.

Пятница, 2 часа ночи, мы на рейде, помочь некому, инструментов нет, один труп на палубе и полутруп в кресле. Идоктор, который нюхнул пятилитровую банку нашатыря. Представляете картину? Hесколько минут я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни пошевелиться. Слезы градом катились помоему лицу, а я не мог даже подойти к иллюминатору, которыйк тому же и был наглухо задраен.

И в этот момент привлеченные грохотом, а затем страннымзатишьем, в отсек ворвались матросы, ожидавшие тела запереборкой. Что они подумали, когда увидели боцмана напалубе, матроса с инструментом с насаженными на кончиктампонами в руках, как со свечкой и доктора, стоящего накарачках со слезами на глазах, я не знаю, но единственноймыслью было отогнать их от последнего стерильного тампона. Яна них зашипел и погрозил кулаком, так как сказать поканичего не мог. Их крики затихли где-то очень далеко. Тут япочему-то успокоился, понял, что терять мне больше нечего. После чего я встал, подошел к матросу и быстро безпосторонней помощи удалил остатки зуба. Последний тампон явставил в рану и захлопнул ему рот. Боцман за это времяочнулся сам, и почти на четвереньках уполз к себе.

Первое, что я услышал утром, когда проснулся (где-то в14.00), было шуршание швабры. Мой больной матрос, счастливоулыбаясь, драил палубу в моей каюте. От опухоли осталсятолько большой фингал под глазом. Ручаюсь, что если бы такоеслучилось на гражданке, то человек провалялся бы в больницене меньше месяца. В армии же все сходит с рук. Может естькакой ангел хранитель??!

Служил я лет 10 назад в железнодорожных войсках машинистом тепловоза, строили мы тогда железнодорожную ветку Липовский- Курдюм, что под Саратовом. Часть была далеко, командиров мы видели редко, но с нами постоянно был лейтенант- двухгодичник служивший послеинститута. И вот как то раз поехал я с ним по новостройке на тепловозе купаться. Вернулись

Я имею несчастье служить в должности участкового инспектора в одном изотделений в Москве. Мой напарник имеет участок в оригинальном исполнении - то есть половинаучастка у него новостройки, а другая половина еще не снесенная деревня. Так во однажды пришлабабка Маня с заявление о пропаже кур. Заявление мы конечно приняли но так как дел

Рассказываю со слов офицера военной прокуратуры... Было это во времена, когда на вооружение нашей армии стали принимать ПМ (Пистолет Макарова). Одними из первых новое оружие получили офицеры связи... Возвращается офицер-связист нанесколько дней раньше с коммандировки и застает свою жену с любовником. В шоке от увиденного ондостал свой ПМ и расстрелял "сладкую парочку" в постели. И хоть в жену и ее любовника он вогналвсю обойму, те отделались лишь легкими ранениями. Офицера не судили, а лишь отправили подальшес глаз долой — ПМ тогда еще считался "засекреченным" оружием и суд был не к месту. Однако этаистория имела продолжение — армейское руководство, возмущенное "убойными" характеристиками ПМобратилась к разработчикам этого оружия: "Из этой хлопушки нельзя даже пристрелить женщину..", на что был получен официальный ответ: "... данный тип вооружения разрабатывался для нуждСоветской армии, а не для стрельбы по женщинам...".

То что я собираюсь вам рассказать, пересказано мной со слов одного моеготоварища, волею небес попавшего проходить воинскую повинность в Военную Прокуратуру. Нужно сказать заранее, что история имела — таки место быть на самом деле иповеселила за все время своего существования, немало серьезного военного народа, да и не только военного.