После этого пришлось отдать и сапоги. Больше ничего из одежды грабители взять не захотели и приказали дознавателю убираться. Но он уходить не стал, потому что вспомнил, что захватил с собой служебный пистолет. Вытащив ПМ и пальнув для острастки в воздух, дознаватель перехватил инициативу и уже сам начал отдавать приказы. Построив грабителей друг другу в затылок, он задал им направление движения — к ближайшему отделению милиции. Снова одеваться, а особенно обуваться в их присутствии дознаватель не рискнул, поэтому пришлось идти, как был — без шубы и босиком. Через минуту он почувствовал, что замерзает. Перешли на бег. Согреться не удавалось, поэтому он все ускорял темп, подгоняя конвоируемых матюками и выстрелами.

Прохожие шарахались от такой странной процессии. В отделении также сильно удивились. Больше всех возмущался один из задержанных."Вот и верь после этого людям,- с горечью говорил он. — Мы тебя пожалели, пиджак оставили, а ты вон чего устроил. Но в другой раз буду умнее. " Впрочем, другого раза ему придется ждать как минимум лет пять...

уже неадекватном состоянии. До начала регистрации было еще время, и мы сели в один из аэропортовых ресторанчиков.

— Я ведь обычно спать только до Франкфурт, — внезапно начал американец, обхватив бокал с виски, — там идти пересадка и я не спать до Кеннеди. Там полет, океан, я думать о Россия, о большой, великий Россия.

(Эк, тебя занесло то, видно русским патриотизмом и алкоголизмом заражаются, как ни странно в России) — здесь и далее в скобках мои невысказанные мысли американцу.

— Когда я приехать сюда первый раз, меня встречал и провожал вооруженный охран. (Без "вооруженный охран" обнесли был тебя в один момент в начале девяностых, раздели бы еще в аэропорту). Гостиничный номер вся ночь звонил проститутка. (Наверное, все-таки разные проститутки, "интердевочки" — кличка валютных проституток в девяностые) Всю город нет мест есть еда, купить вещь, (Не было в начале девяностых приличных ресторанов и магазинов в городе), за каждый товар иди в жуткий базар. (Наверно на рынок наш ходил, за зубной пастой и туалетной бумагой, это и сейчас довольно неприятное место, тут я с ним согласен). У людей на улиц всех суровый лицо. Улыбка нет. (А чему в начале девяностых улыбаться то? До дома дошел, в табло не огреб вот и радуйся, сам огребал по дороге домой и не раз.) Я работать раньше в Бразилиа, Венесуэл, там был как у вас, только есть партизан, самба, сигара. (Чего нет того нет, звиняй дорогой новоиспеченный российский патриот)

— Я не хотеть домой, сейчас. Мой сосед потерять дом, долг перед банк. Квартал, вечер гулять улица нет. (Наверно, криминальная ситуация в его квартале сложная, гулять никак вечером) Везде [мав]р, латинос, [мав]р, [мав]р, негр…

"[мав]р" повторял долго с удовольствием. То ли вспоминал всех [мав]ров в своем квартале, то ли наслаждался безнаказанной неполиткорректностью. Потом неожиданно закончил:

— Телевизор, президент – [мав]р. (Хотел в ответ сказать телевизор, президент, Путин)

Америкос задумался и неожиданно пустил слезу, словно русский мужик, вспомнивший о ждущих его на Родине жене и малых детях и продолжил:

— Вчера ресторан выйти меня отправить на гостиница, как его по русски, – на бомбил. Дал два девушк, (знойные дамы из нашей фирмы под пятьдесят) чтоб бомбил показать дорог. Одна сесть право, одна сесть лево. Целый дорога смех. Я трогать девушка за коленка, я был пьян, я был весЁл, потом девушк меня целовать щека, на посошок! (Ух, развратник!)

— Если дома приехать сейчас, то мой квартал — [мав]р, негр…- полное удовольствие от слова [мав]р, я потянулся за вискарем.

— Ваш девушк будет дать суд меня ceксуал херрасмент потом? – неожиданно закончил он с [мав]рами.

Виски вышел у меня через нос. Помахал отрицательно головой. Он продолжил.

— Хорошо!

— Где свобод? Где Америк свобод? Мы ресторан улица, пить водка, стременной, теменной, посошок.

Это мы его не сразу после ресторана загрузили в машину к бомбиле, а как принято у культурных людей налили на дорожку, стременную, на посошок и т. д. и т. п.

— Америк водка улица нельзя. Полиция, штраф, — лицо его стало мокрым от слез, или мне показалось?

— Я любить Россия, я любить Свобод. Америка нет Свобод. Там есть — [мав]р, [мав]р, негр…

(Думал надо бы ему и про президента напомнить, но не стал).

Закончив перечислять всех знакомых ему [мав]ров и не дойдя до президента, он чисто по-русски замахнул свой стакан вискаря и опять же по-русский расфокусировав взгляд, расплылся по столу.

Я сам почувствовал себя негром на жарких плантациях Юга. Взвалив тело американца на одно плечо, а багаж на другое я пошел к стойке регистрации, насвистывая запомненную со школы [мав]ритянскую песню.

и в голове задребезжал рупор старенького громкоговорителя: "База отдыха Рассвет приглашает на обед! "Вот там я и прославила свою любимую родительницу...

В первый же вечер, перед танцами, местные массовики-затейники от дирекции развели игры для отдыхающих. Сценарий прост. "Я знаю 5 названий цветов! ", "Я знаю 5 названий деревьев! " — и добровольцы, кто не справился с заданием, возвращаются в ряды зрителей. Мама еще прихорашивается в домике, а я на центральной площадке базы уже вовсю изображаю "вундеркиндера".

Вопросы становятся все более взрослыми, ряды играющих стремительно редеют. А я держусь, умничка такая. (Когда смотрю на свое фото с того лета — растрепка в платьице в горошек и круглых очечках — становится особенно весело.) И вот остались мы втроем. Высокий, красивый офицер в летней форме, раскрасневшаяся дама бальзаковского возраста (это сейчас все знаю про бальзаковский, тогда не могла понять, зачем бабушке такое красивое белое платье) ну и я, мамина радость. Вопрос, еще вопрос, мы идем ноздря в ноздрю. Между молодым офицером и дамой в платье возникает взаимопонимание. Я это хорошо чувствую, мне кажется, они сговорились, чтобы не дать мне победить!

"Я знаю 5 сортов сыра! ", "Я знаю 5 сортов колбасы! " — ха, ребята, моя мама, прямо сейчас, во времена жуткого дефицита, работает в вино-водочном магазине, а я ребенок любознательный, ну, вы понимаете...

Ведущая всего шоу видно решает, что с малявкой пора завязать, и обеспечить истории бравого офицера и прекрасной дамы красивый конец.

"Я знаю 5 названий алкогольных напитков! "Дама отвечает первой — и на четвертом названии сбивается. Ура! А я думала, сильней покраснеть уже не получится! Моя очередь: "Древнекиевская" — раз, "Карат" — два... Каюсь, я не помню, что назвала третим и четвертым номером. Но последним был "Бейлиз"!

Я победила.

Мужчина в форме почему-то не стал отвечать. Он странно согнулся вдвое, вытирал лицо рукавом белого кителя и плакал. Наверное, не знает никаких водок, — решила я. Вдруг, мне стало жаль красивого офицера, и я, все еще сжимая в руках микрофон, начала ему подсказывать: "Дядя, есть еще "Стрелецкая", "Посольская", "Арарат"! "С каждым названием зрители все больше радовались моей победе...

Ведущая сказала, что я настоящий победитель, и что родители мной могут гордиться. И чтобы я бежала к себе в домик, потому что мама за мной, наверное, на танцы не прийдет.