Отец мой, кроме всего прочего — старый рыбак. Рыбак-спартанец, неприхотлив до крайности. Рыбачит с самого детства в наших, до сих пор диких, Приханкайских местах. Семьдесят лет уже рыбачит.
Не на продажу ловит, немного для себя, а остальное раздает – интереса ради, и вечной молодости для, рыбачит. Лет 45 уже не пьет, мозги, слава Богу, в норме, но побрюзжать иногда, хоть и не многословно, может.
За все уже эти его дни рождения, уже давно не знаю чего ему дарить. Лет десять назад подарил спальный мешок. Самый крутой выбрал, до -35 по Цельсию. Что вы думаете. Едем ранней весной на рыбалку, еще лед не весь сошел. По ночам бывает до -10-ти.
Залито все до горизонта весенним половодьем, только деревья из воды торчат с островками. Предполагалось заночевать на одном из них. Поздно вечером управились, выбрались на сушу.
Спрашиваю отца: -Взял спальник?
–Неа, отвечает, — тепло уже, тем более в палатке! — Немного поворчал на изнеженную молодежь. А сам в телогрейке, своей ровеснице, за годы насквозь пропитанной рыбьей слизью.
Разожгли на островке костерок, поужинали. Мы, с моим другом, традиционно пригубили, взбодрились, и прыгнули в стылую лодку, решив еще до утра проверить снасти.
…И заблудились. Вы бы тоже заблудились, ночью, в лесу, на лодке и в тумане.
Повезло еще, что с собой было. Уже светало, когда наткнулись на остров. Замерзли как собаки. От ожидаемых примет, костра, палатки и старого рыбака — ни следа.
От костра даже дыма не осталось, а палатка была, только она не стояла, а лежала свернутая в рулон, и с папой внутри. Говорит, тепло было, как и обещал.
В другой раз. Собираемся уже большей компанией, моих и отцовых товарищей. Человек семь, на двух джипах. Подъезжаем к моему другу, закидываем снаряжением его машину с экспедиционной корзиной на крыше – места для багажа навалом.
Ну мы и веселимся: Спиннинги-удочки, лодки, мотор, палатки, веранду, спальные мешки, большой раскладной стол со стульями, газ в баллоне, печь.
Папа долго молчал, глядя на все это непотребство. Но когда я уже садился за руль, и улыбаясь, посмотрел на него, ожидая реакции.
Он не выдержал: — Вы бы, [м]ля, еще бы гитару взяли!
А мы взяли)
P. S. А как душевно папа поет!
Войдя в парилку, заметил обновление — представительный лысоватый чувак слегка за полтос, в толстых роговых очках типа черепаховых, угнездился прямо под потолком, на самой верхней полке. Его отличало пузо, необычайно обширное даже для нашего фитнеса, и добрая застывшая полуулыбка, странная для такой туши. В общем, выглядел
он как карась, луна-рыба или депутат-популист.
— Пару может поддать? — предложил кто-то снизу.
— Давай! — хором радостно ответили все, включая новичка.
Шипение пара, потолок заволокло. Мужик этот беспокойно заворочался, туша его вдруг соскользнула с полатей и начала рушиться вниз. Человек честно боролся с гравитацией, цепляясь и размахивая всеми четырьмя конечностями, но то пузо, то жопа перевешивали попеременно, и он после пары оборотов вокруг своей оси как по ступенькам скатился по полкам вниз. Тяжкий удар, мужик сидит на полу и ошеломленно моргает, водружая перекосившиеся очки на место. Смысл? Они напрочь запотели.
— Живой? Кости целы? — спросили его.
— Да вроде бы — добродушно ответил мужик, ощупывая ушибленную жопу.
— Это еще что — заговорили мы наперебой ему в утешение — я тут поначалу чуть ногу не сломал — иду спокойно по холлу, он еще полутемный, гляжу — уборщик впереди со шваброй, прямо перед собой воду на пол из ведра брызгает. Я в последний момент это заметил, [бах]нулся конечно, но не сильно...
— Бочку с ледяной водой осторожнее опрокидывайте, мне она как-то прямо в башку прилетела...
— Побережней с грушей, ни в коем случае не бейте ее ногами — тросом стальным уебошит!
— И не расстраивайтесь, это же фитнес — считайте упражнением на реакцию. Отсюда выходят только здоровые и умные люди, остальных выносят...
Мужик храбро улыбнулся.
— Благодарю! Предупрежден — значит вооружен! — молвил он и бодро зашагал из парилки. Секунд через пять раздался страшный крик [м]ляЯЯ! и грохот павшего тела.
Мы старались не ржать, но глянув на туго сжатые губы и выпученные глаза соседей, не сговариваясь грянули хором. Новичок после обиженной паузы присоединился.
Крым. Дождей полгода не было, а вчера чуть-чуть покапал и я сегодня с утра рванул по-грибы.
Три часа блуждал, все окрестности прочесал, нашёл два затрапезных, выдернул их с корнем (учёные доказали, что так можно) и решил добраться до стойбища своего друга — пастуха. У нас с ним договор — как только появляются грибы — он мне отзванивает.
Стойбище оборудовано местом отдыха пастухов — на полянке кострище, столик да лавка.
Друга на месте не оказалось — пасся на других полях. Я подождал чуток и пошёл восвояси. А пока ждал, проковырял на самом видном месте две лунки и воткнул туда свои трофеи (не тащить же домой два гриба... А человеку будет приятно).
Дотащился до дома уставший и злой. Смотрю телефон (у меня дома оставался) 5 "не отвеченных" от пастуха... Перезваниваю.
Орёт, не здороваясь:
— Ты чё спишь? Тащи сюда свою жопу — грибы пошли! Только срочно — я уже тем-то и тем-то позвонил, сейчас припрутся! Надо было трубку брать!
Я: — А много?
Пастух:
— Завались! Я, нисходя с места, два здоровяка срезал! Прям возле лавки...
Я:
— Понял, постараюсь. — И усталость и злость как рукой.
Весь день хожу и улыбаюсь. Совесть чуток мучает, но не так, чтобы сильно.
Тайский Массаж
Путешествовал я как-то по Непалу и забирался на всякие горки. В горах я стал кашлять, и кашлял до возвращения в Катманду. Там я откашлялся — в правом боку что-то хрупнуло, и я завыл.
Решил, что стоит отлежаться где-нибудь на пляже, и полетел в Таиланд.
Перелёт был долгий, с пересадкой в аэропорту Дакки. В зале
ожидания по всем экранам показывали крушения самолетов. То Боинг в воздухе развернётся красивым огненным лепестком, то маленький истребитель опрокинется на посадке и врежется в терминал. На радость транзитным пассажирам, наверно.
В Бангкок я прилетел с опозданием -в три ночи, и ещё час ходил по пустынным залам аэропорта, отыскивая свой потрёпанный рюкзак. Нашёл. Бок болел, от недосыпа совершенно не варила голова, словно туда мокрых опилок насыпали, а редкие мысли текли медленно, как капли засохшего меда при замедленной съёмке.
На стоянке такси была всего одна машина — сильно потрёпанный коричневый Ниссан с таким же потрепанным хитроглазым водилой. Дал ему бумажку с названием и адресом гостиницы, которую заблаговременно написал в самолёте. Водила оглянулся — конкурентов нет, и сказал мне — эта гостиница закрыта. Меня на мякине не проведёшь — и я дал ему ещё один листок, с адресом другой гостиницы. На что водила замахал руками по тайски и сказал, что и эта гостиница закрыта. Тогда я сказал ему, чтобы он вёз меня на улицу Као-Сан — там полно клоповников.
На что водила снова замахал руками и сказал, что там закрыто. Что — вся улица? — тупо удивился я. — Да, да, фся улица.
— Ну ладно, отвези меня в какую-нибудь гостиницу, только подешевле.
Он привез меня к украшенной неоном пятиэтажке, заскочил в холл, потом вышел довольный и сказал — вылезай.
Портье показал мне номер. Номер как номер, с кроватью, а мне жутко хотелось спать, только почему-то потолок весь зеркальный, и у изголовья кровати одни зеркала. Зачем это, тупо подумал я, повернулся к портье и вдруг увидел рядом с ним девушку в халатике без рукавов.
— Она тебя щас массировать будет, — сказал портье с улыбкой.
Я почему-то сразу обратил внимание на её мускулистые предплечья. Жутко заныло сломанное ребро.
— Не хочу, — честно признался я.
Тут в полуоткрытую дверь зашла ещё одна девушка, и портье сказал:
— Господин хочет, чтобы его массировали две девушки?
Кажется, ненависть плеснула в мои глаза. Портье нахмурился, потом вдруг понимающе улыбнулся, что-то сказал по тайски, и в комнату просочился субтильного вида юноша, тоже в халатике.
— Тебя будет массировать он, — сказал портье и указал пальцем на новоприбывшего. Тот приветливо улыбнулся.
В общем, едва вытолкал я их всех. Закрыл дверь на замок и цепочку, а то вдруг ещё налезут, и лёг спать. В голове, как муха в паутине, трепыхалась одинокая мысль — Что это всё было?
Проснувшись, я посмотрел на зеркальный потолок, затем изучил висевший на стене прейскурант. За "массажистку" с улицы нужно было доплачивать. Шестерёнки медленно провернулись и щелкнули.
Каналья трактирщик (то есть таксист) привез меня из аэропорта прямо в кошкин дом, получив деньги и с меня, и с хозяев заведения.
Забитой пассажирами маршрутки в этой истории нет. Но, когда я выходил из здания, с автобусной остановки на меня пялилась целая стайка тайских школьниц — в форменных синих платьях и белых гольфиках под колено. Смотрели, хихикали, шептали что-то друг другу на ушко, и снова хихикали.
