Есть у меня садистичное хобби. Мне 29, я неплох собой (большинству девушкам нравлюсь), рост выше среднего, нормально зарабатываю, могу говорить без умолку на любые темы даже с неразговорчивым стесняющимся собеседником, чувствую эмоции людей.
Сижу на сайте знакомств и время от времени нахожу "жертв", специально выбираю серых мышек, толстух, одиноких мамок с детьми, и устраиваю ей "свидание мечты". Вызываю такси, привожу в достойное заведение, весь вечер весел, общителен, открыт, делаю ненавязчивые комплименты, всячески демонстрирую, что она мне якобы понравилась, оплачиваю счет, заказываю ей такси обратно до дома. Могу поцеловать на прощание, если вижу, что не против, желаю спокойной ночи и ухожу в игнор. На сообщения отвечаю долго, незаинтересованно, сначала не явно, но по ходу времени все холоднее. И забавно наблюдать, как они начинают писать сами, кто-то сам предлагает увидеться вновь (отмазываюсь разными причинами), кто-то не выдерживает и начинает спрашивать прямо, почему я больше не хочу общаться и т. п. Кидаю в ЧС. Не знаю, зачем мне это, но прикольно. |
Новые истории от читателей | |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Я официально признан психически неустойчивым, лежал в дурке с жалобами на приступы гнева и агрессии. Страдаю нервными тиками и прочей вытекающей хренью. Меня всю жизнь лечили. И под "всей жизнью" я понимаю не те месяцы в дурке, а то, что почти с пеленок... И, может быть, только благодаря этому я вырос вполне адекватным человеком. Недавно подруга рассказывала о своем новом знакомом и поделилась нюансами его поведения, в нем я узнал себя. Все отклонения в поведении, которые она перечислила, у меня или есть, или были раньше, но у него выражены сильнее. Он — это я, если бы меня не лечили.
Я часто слышу истории о больных людях и довольно часто лично сталкиваюсь с нездоровыми детьми. Если ребенок кричит по ночам или бьет свою бабушку, если он душит одноклассников и издевается над одноклассницами — это не "перерастет", а повод пойти к врачу. Чтобы ребенок вырос здоровым и адекватным членом общества, а не огрызающейся свиньей с приступами шизофрении и агрессии.
Мое материнство было ошибкой. Два сына, муж тюфяк. Нет, он не был таким всегда, в универе был яркий и интересный отличник с огромными планами. Последующие годы помотали отличника, выбили и яркость, и амбиции, и интерес к жизни. К тому времени у нас уже был сын. Жили с моими родителями во многом на их деньги. Родила второго, так как двух всегда
На фото, датированном 1954 годом, две подлинные легенды мирового кино — Джина Лоллобриджида и Мэрилин Монро. Подоплека этого, на первый взгляд рядового снимка с одного из голливудских пати, по-своему примечательна. К середине 50-х, после ряда успешных проектов, Джина — мировая звезда. Американский глянец "She", сраженный ее красотой, предоставляет ей, первой из европейских актрис, свою обложку, на что мгновенно реагирует Голливуд. К ее услугам — заманчивые предложения, а миллионер и продюсер Говард Хьюз — предлагает руку и сердце. Но подлинным признанием звездного статуса Джины стал эпизод, запечатленный на предлагаемом фото, когда Мэрилин Монро, не дожидаясь официального представления, направилась к Лоллобриджиде, чтобы познакомиться и завязать беседу. И это Мэрилин после безусловных успехов "Ниагары" (1952) и "Джентльмены предпочитают блондинок" (1953)!
Свой спич Мэрилин облекла в изысканно-комплиментарную форму: "Меня называют американской Лоллобриджидой".
Джина по достоинству оценила комплимент и мгновенно парировала: "А меня — итальянской Монро"!
Таким образом, если первой итальянской актрисой, удостоенной "Оскара", стала великая Анна Маньяни ("Татуированная роза", 1955), то первой европейской звездой, которую в Голливуде приняли как равную, стала ослепительная, непревзойденная и независимая Джина Лоллобриджида!
Почему я не буду сжигать свое тело после смерти. Блин, ну вы можете сжигать что хотите своё, я не буду. Тело человека, как считают многие религии, философы и ученые, трактуют как некий скафандр, в котором находится наша сложно описываемая энергия — душа. Совершенно с этим согласен.
У нас дома часто говорят о смерти. Во всяком случае, я часто поднимаю