Однажды, будучи ребёнком, я подарила своей бабушке открытку на День Рождения, которую нарисовала сама. Ничего особенного, цветочки да сердечки, то что мог нарисовать 8-летний ребёнок. Во время того, как все взрослые сидели за столом и отмечали праздник, и я подарила бабушке эту открытку, она отреагировала положительно, мол, "ой, спасибо, какая красота" и т. д. На следующий же день, когда мы остались наедине, она сказала мне, что ей было очень стыдно перед гостями, что я подарила ей такую некрасивую открытку, и заставила меня прямо перед ней перерисовывать её. Я не подавала виду, но это было очень обидно. Возможно, это как-то отложило отпечаток на том, что во время учёбы в художественном техникуме я постоянно выбрасывала и перерисовывала рисунки, которые создавала до этого очень долгое время. Да и вообще боюсь показывать кому-то что-то, созданное своими руками.

У моего мужа брат — одинокий мужик за 40. Вся женская половина в семье его жалеет и пытается найти ему спутницу. То с коллегой знакомят, то с подругой. И когда не складывается с очередной дамой, все мамы, бабушки, тёти и т. д. , вся женская половина большой семьи обвиняет эту даму, мол, зажралась дура, не видит, какое счастье упускает.

Недавно я имела несчастье оказаться с этим "счастьем" на отдыхе. Он гундосил по любому поводу, требовал к себе внимания, как маленький ребёнок, в духе: "Дайте мне шоколадку! Как нет шоколадки? Почему нет шоколадки? Достаньте! Купите, украдите, дайте шоколадку! "Жарим шашлык, ему подавай котлеты, и ноет о них, пока спать не пойдёт. Превратил отдых в театр имени себя любимого. Все вечера мы слушали, какой он ох[рен]енный и как его все хотят. Называл нас, женщин, отвратительными существами. И очень разобиделся, когда я не возжелала скакать возле него и обслуживать на отдыхе, поднося чай, кофе и т. п. , вместо шашлыка добывать ох[рен]енному ему котлеты, а демонстративно ухаживала только за собой, своим мужем и детьми.

После этого отдыха мы с мужем в ахере и ждём, когда нам кто-то перескажет, как мы до него чуть ли не домагались. Кстати, финансов он в эту поездку тоже не вложил. Словно третьего ребёнка завели на пару дней, оплатили ему дорогу и обеспечили питанием с развлечениями. Как хорошо, что я не сводница и на просьбы родни познакомить его с подругами всегда отшучивалась.

Самые неприятные ощущения

Наверно у каждого есть некие категорически ужасные восприятия казалось бы безобидных ощущений.

К примеру, у меня был одноклассник, которого можно было довести до обморока, если он видел, как я зажимал в зубах деревянную палочку от стаканчика с мороженым. Он не мог не только это повторить, но и даже представить себе. Он закрывал глаза руками, умоляя меня выплюнуть эту деревяшку.

Другой не переносил звука, если провести ногтями по школьной доске – он затыкал уши и выбегал из класса.

Был тот, который терял сознание при виде даже маленькой капли крови. Я его всегда сопровождал в школьный мед пункт на взятие крови или прививку.

Был, который не переносил звука скрежещего осколка стекла по стене.

А я лично ненавидел надевать на ноги носки из синтетики – малейшее их цепляние за ногти доводило меня до дрожи. Я их ненавидел. Ныне у меня только хлопчатые.

А у вас имелись какие неприятные подобные ощущения от чего-то?

Знаменитый горный маркетинг, оказывается, существовал задолго до современных пиарщиков. В одном из популярных ресторанов в Грузии владелец придумал такой хитрый ход для завлечения клиентов. Он развесил на стенах заведения портреты великих творческих людей.

И управляющий, круглый колоритный грузин с огромными усами негромко отдавал команды официантам:

— Три шашлык Толстому, два "Кахетинского" Пушкину!

Однажды в ресторанчик заглянули Никита Богословский и Сигизмунд Кац. Управляющий узнал, что его гости знаменитые композиторы. Он торжественно вскинул руки и провозгласил:

— Вах! Дарагые мои! Только для Вас! Лучший столик под партрэтом великого Чайковского! Это святое место! Он тут сыдэл, мой дэдушка его кормил! Вино наливал! Ми за этот столик никого не сажаем! Только вас, как самых дорогих гостэй!

Музыканты оглянулись и увидели, что за столом под портретом Петра Ильича спокойно сидит другой не менее огромный грузин и с удовольствием уплетает цыплёнка табака, запивая вином из глиняного кувшина.

— Как же так, любезнейший? — спросил Богословский. — Говорите, никого не сажаете, а это тогда кто?

Управляющий интимно склонился к композиторам и чисто по-кавказски объяснил:

— Панымаете, очен, очен прасыл!