контролерша отвернется. Потом стал замечать, что выходящие из метро люди иногда дают им свои карточки, чтобы те прошли за их счет. Странная форма милостыни, подумал я, да и практически забыл об этом.

Вспомнил, когда недавно ехал с моим грузинским другом. Мы поднимались по эскалатору наверх в вестибюль "Руставели". У турникетов как раз маячил такой юноша, с извиняющимся лицом. Мой друг, ничего не говоря и даже не поведя бровью, протянул ему карточку. Парень пискнул ей об турникет, вернул другу и побежал вниз к поездам. Я же решил уточнить.

— А вот скажи, друг мой Гио, это ты ему сейчас подарил поездку за 50 тетри?

— Нет, — усмехнулся Гио в ответ. — Я пропустил его совершенно бесплатно.

— Понятно, бесплатно для него, но ведь ты же за него сейчас заплатил?

— Бесплатно в том смысле, что и мне это тоже ничего не стоило.

— Это как же так?

И тут мой друг Гио поведал такую историю. Традиция эта называется "гивардцахли". Давным-давно на Военно-Грузинской дороге, в наиболее опасных ее местах, стояли сторожевые посты. Они взимали плату с проезжающих, тратя средства на расчистку осыпей, уборку снега, охрану от бандитов.

Но не у всех были деньги на оплату дороги, а ехать иногда было жизненно необходимо. Тогда появилось негласное правило: если ты мог заплатить не только за себя, но и за замерзавшего на обочине бедолагу, то на сторожевом посту брали плату только с тебя. А с тобой его пропускали бесплатно. Гивардцахли. Понимаешь?

Я кивнул, запоминая слово. Владимир Иванович Даль послюнявил карандаш и записал "замолаживает, скоро совсем замолозит".

— И вот, когда вводили карточную систему оплаты метро взамен устаревших жетонов, вспомнили этот обычай. И решили сохранить в память о наших предках. — Продолжил Гио. — Ты входишь, прикладываешь карту с турникета, и за 50 тетри ты можешь ездить полтора часа сколько угодно раз. Получается, что на любой станции ты можешь выйти и тут же сразу войти обратно, и это бесплатно.

— То есть войти могу не я, а кто угодно?

— Точно. В системе это не учитывается. Ты выходишь, прикладываешь карту снова на вход, и пропускаешь бесплатно любого, кто не может заплатить за свою поездку.

— Гивардцахли.

— Да. Делать добро очень легко, когда оно тебе ничего не стоит.

? Гоша Димитрюк

Как водится, встречать поехали губернатор со свитой и прочие "отцы" города. Аэропорт в Омске находится практически в черте города, ехать, если кортежем, без светофоров, всего 15 минут от центра. И вот уже на подъезде к аэропорту, мэр решил оглядеть встречную полосу, по которой обратно с дорогим гостем поедут, на предмет срочно заделанных ям и прочего порядка. Оглянулся... и вздрогнул... тут же побледнел и покрылся холодным потом...

— Мама... — вся жизнь промелькнула перед глазами, да это же полный пи[c]ец... Не меньше, чем сто лет расстрелов, через повешение... за яйца... на морозе... - только такие аналогии приходили в голову, загрустившему не по-детски, мэру.

На одном из стоявших на высоких стальных столбах рекламных баннеров вдоль дороги, обычных таких — 3 х 6 метра, была размещена реклама ТЮЗа (театр юного зрителя). Реклама — ничего особенного, о выступлении, какой-то заезжей труппы, но вот название спектакля... ум-м-м...

Большими, красивыми, яркими буквами, читаемыми даже издалека, когда уже терялось всё остальное: "ЗДРАВСТВУЙ НАШ МАЛЕНЬКИЙ КЛОУН!". НА ПЕРВОМ от аэропорта! А-а-а-а...

Времени уже практически нет, через 10 минут самолет садится. Доложил губернатору и решили они программу визита срочно менять, везти гостя не в город, а в область, в образцово-показательный бывший совхоз, а теперь акционерное общество. А по городу тревога, подняли на ноги всё ФСБ, где еще такие баннеры висят?

Надо отдать им должное, сработали те оперативно. Выдернули директора ТЮЗа из теплой постельки:

— Сколько и где?! Отвечать быстро! - тот спросонья ни черта не поймет:

— Да не знаю я! Этим коммерческая служба и рекламщик занимались...

— Телефон рекламщика быстро... , давай-давай, шевелись...

Телефон того не отвечал, поэтому прямо в махровом халате бедного директора повезли в театр, там он, кое-как дозвонившись наконец до кого-то из коммерческой службы, нашел договор с рекламной компанией, которая занималась размещением баннеров. Но время катастрофически уходит...

А в совхозе, где местное начальство, мягко сказать, ох[рен]ело от такого неожиданного визита, Дмитрий Анатольевич тоже немного недоумевает: А чего ему уже целый час чуть ли не каждую корову подробно показывают, а губернатор лично через одну за вымя щупает и шумно восторгается с заметно наигранной детской непосредственностью...

— Гляди-ка... Похоже разбирается в сельском хозяйстве... , надо бы отметить... — подумал ДАМ, когда губернатор не стал щупать племенного быка в очередном стойле и даже отдернул, потянувшегося было мэра.

Еще сколько то времени искали директора рекламной компании, а тот разобравшись наконец чего от него хотят — потребовал официальную бумагу, да с синей печатью, да с подписью большого начальника. Чай, не в СССР уже живем. И тогда он обязуется до вечера все двенадцать баннеров снять, а на быстрее у него монтажников столько нет...

В итоге, многие омичи в то летнее утро, в разных частях миллионного города, могли наблюдать очень интересную картину, как молодые и спортивные, но неприметные мужчины в строгих серых костюмах и начищенных ботинках — шустро лазали по высоким стремянкам и раздвижным лестницам, зло и остервенело срывая баннеры с анонсом невинного детского спектакля.

Через два часа ДАМ торжественно въехал в город, привычно не замечая многочисленных гудков недовольных водителей, застрявших намертво в глухих пробках, из-за перекрытых дорог. А вот мэру с губернатором, то тут, то там бросались в глаза пустые стенды с грязной фанерной поверхностью, что отнюдь не красило лик родного города... И тогда кривились они, как от зубной боли...

И долго еще гулял по городу этот анекдот, а не суетились бы, так глядишь — никто бы и не заметил ничего, и не связал.

Ну, а вы как думаете?