Истории о животных

Причем щебет был намного тревожный. Я вышел и пошел в сторону новой постройки (во дворе производилась достройка жилых помещений, так как семья не маленькая, там свили гнездо ласточки и воспитывали потомство), подешел к их гнезду и вижу, ласточка летит то к гнезду то от гнезда периодически вылетая и залетая в оконный проем. Я огляделся, вроде кошки-воровки по близости не наблюдалось.
Местная кошара часто пугала ласточек своим появлением. Но ведь чего то ластотня все таки боялась? Я начал внимательно осматриваться вокруг. И понял. К гнезду по балке еще не укрытой потолком ползла не спеша полуметровая змея. Ласточка призывала к помощи, чтобы защитить потомство. Я начал огладываться в поиске длинной палки или подобия чтобы смахнуть змею. В момент щебет прекратился, мне это показалось странным.
Я подумал, неужели ласточка смирилась с судьбой. В какой то момент мне стало ее жалко. Но вдруг ласточка вернулась неся в клюве какую то "щепку", и положила эту "щепку" между гнездом и змеей примерно на одинаковом расстоянии. Я удивился когда увидел чо эта "щепка" оказалась взрослым богомолом. Богомол увидев змею встал в свою легендарную стойку и покачиваясь стоял в ожидании. Мне стало интересно и я открыв рот стоял в ожидании развязки напрочь позабыв о поиске палки. Вот змея почти вплотную подползла к богомолу видно даже и не сомневаясь в своем превосходстве перед каким то насекомым. НО, богомол подпустив змею ровно настолько сколько ему требовалось, резким движением рубанул своими "руками" по змеинным глазам и змея извиваясь упала с балки и уже ослепшая уползла в кучу стоймусора. А ласточка тем временем почувствовав что опасность миновала, подхватив богомола улетела прочь.
Вот такую так сказать взаимопомощь пришлось наблюдать моему дяде в свое время. Может нам, людям стоит поучиться у зверушек!!!

Добрыня любит покушать, поспать и пластиковые бутылки. Бутылки он находит на улице и с удовольствием их грызет, пока те не превращаются в блин.
... Утро, около шести часов. Еще висит легкий туман, но уже ясно, что денек будет солнечным. Птички поют, неповторимая утренняя свежесть, тишина — благодать одним словом. И мы с Добрыней бредем, ну прямо как в той песне : "Только мы с конем... "
Пьяницу мы сначала услышали, потом унюхали (Псин даже расчихался! ), а уж после и увидели. Испортив своим амбре все утро вместе с тишиной и свежестью, сей объект перемещался по зигзагообразной траектории то топча молодые елочки, высаженные в прошлом году, то рискуя свалиться в речку, что протекала по другую сторону тропинки. Такая манера передвижения, видимо, не устраивала и его самого, потому что на каждый "занос" приходилось по два-три крепких словца, и у меня сложилось убеждение, что у мужичка и у его ног были разные матери.
Я почувствовала, что Добрыня напрягся, но не успела онять почему (вроде бы к пьяным людям он относился так же как и ко всем — пофигистически), ибо именно в этот момент пьяница сфокусировал на мне мутные глазки.
— Дееевочка... а давай я тя тр — ик!
... Больше он ничего сказать не успел.
Добрыня рванул вперед как торпеда, нацелившись на здоровенную пластиковую бутылку из-под пива, которая почти наполовину торчала у мужика из кармана куртки. И как бы сильно ни был пьян сей субъект, до воды он добрался за один прыжок, а на другом берегу был через два гребка!
Но нас с Добрыней это не интересовало: я смеялась, а Псин с наслаждением грыз бутылку, которую он все-таки успел цапнуть.

" — сразу определил папа и сказал: "Смотри и слушай, где-то должна быть мать с остальными. " Мы стояли-стояли, слушали-слушали — нигде ничего. Взяли куропатенка с собой, принесли в квартиру. У мамы приключился когнитивный диссонанс, а когда он отключился, то говорить что-то за или против не было смысла. Птиц остался. Был наречен Прохором.
Проха был кореш без проблем: ел практически все, что давали, даже вареное яйцо и тушеную капусту. Я ему каждый день ловила мух, мух он ценил. На балконе ему поставили большую картонную коробку с добротной корягой и листьями, в которую он забирался на ночь.
Ну да, он гадил, конечно, — но только на гладком полу! Папа, как главный специалист по дрессировке (не только куропаток), двумя-тремя затрещинами дал ему понять, что с кровати, диванов, ковра надо сойти сначала на линолеум, а потом уже ляпать свои шедевры. Невероятно, но факт: Проха приучился. Вот лежим с ним на кровати, я читаю книжку, а он, привалившись к моему боку, пух свой чистит. Вдруг встает, топчется-топчется — скок с кровати на пол, сажает там кляксу — и обратно, на кровать, ко мне под бочок.
Обожал, когда солнечное пятно под окном появляется, сесть пузом на теплый пол и закемарить. При этом начинал заваливаться на бок, ноги из-под него по гладкому полу выезжали в сторону, и так он и валялся на боку, как кот какой-нибудь.
А один раз прихожу утром на кухню, застаю картину: сидит мама, на коленке у нее Прохор, она держит перед ним чашку, а он оттуда чего-то пьет. Оказалось — кооофе с молоком...
Но не все коту масленица. У Прохора начали расти настоящие перья, и папа сказал: "Его надо учить летать. Иначе он потом в лесу не выживет. "
Сказал — сделал. У Прохора начались тренировки. Против полетов птиц категорически возражал. С небольшой высоты он либо просто нехотя с@скакивал, либо намертво цеплялся за руку когтями. Высота была увеличена. Тогда он наловчился, обдирая когтями поднятую вместе с ним руку, спускаться по ней вниз, на плечо, а уж быть спихнутым оттуда было не так страшно. С полетами не клеилось. И тут у Прохи стал расти гребешок. "А, — сказал папа, — тогда это однозначно петух. Не знаю, что он делал в лесу, но это петух. А раз петух, то летать ему не обязательно... А вот драться учиться — НАДО! " Надо — так надо. Тренировки перешли в партер. Проху дразнили ногой, а он на нее нападал. Это он делал с азартом и рвением, достигнув успехов. В результате успехов всем пришлось носить по два носка на каждой ноге — тогда синяков почти не было.
В общем, при добротном питании и должном физическом воспитании через пару-тройку месяцев у нас был шикарный сторожевой петух вишнево-коричневой расцветки, с зелеными и синими перьями в хвосте, радостно орущий в 5 утра на балконе. "Хм, — сказал папа, — а ведь ему теперь курица нужна! ". Папа знает, что говорит. Нужна так нужна. И от знакомых из деревни была привезена молодая курица, такая же пестрая. Курицу привезли вечером, Проха уже спал на своей коряге в коробке. Правда, коробка уже стояла не на балконе, чтоб все-таки не улетел ненароком. "Курицу надо подсадить к нему прям сейчас. Тогда утром они проснутся, как будто так и было. Иначе он ее побьет", — инструктировал папа.
В самом деле: утром Проха увидел незнакомую мадемуазель, тюкнул ее лишь пару раз по голове, обозначив, кто тут главный, и настала семейная идиллия. Только вечером нам надо было уйти допоздна, а когда мы пришли, то в квартире был полный разгром. Похоже, деревенская курица с полным отсутствием манер пыталась найти место для насеста. Она мирно дрыхла в ванной, на полочке перед зеркалом, сметя все, что там стояло, на пол. Убрав осколки и вытерев лужу туалетной воды, мама сказала: "Или она, или я. " Прохор и его молодая жена были отправлены в ссылку, в деревню к тому самому владельцу курицы.
Мы были там потом, год спустя. Проха заматерел, еще увеличился в весе и размере, только одного глаза не было. "Зато весь гарем — полностью его, — сказал хозяин, — он моего петуха тогда чуть не до смерти уделал, сам глаза лишился, но того вообще пришлось прирезать, чтоб не мучился. Чужие все сюда ходить боятся, хоть люди, хоть коты, про соседских петухов вообще речи нет. "
Без особой надежды на эффект, мама позвала его: "Проша! ". Он встрепенулся, прислушался — и вдруг каак припустит к ней, бегом! Прибежал, мы его погладили... На следующее утро смотрю — сидит папа у крыльца на корточках, протягивает Прохе на ладони хлеб. Проха как-то потоптался вокруг, потом примерился — взгромоздился на руку — клевать, как раньше... Хотя теперь он на руке еле-еле умещался и с трудом балансировал. Но ведь вспомнил! Вот зря говорят — "мозги куриные".
А Проха вот был индивидуум, личность куриной породы, не хуже кота.