Как мы боролись с сердечными заболеваниями.
Лучше встать трижды не с той ноги, чем наступить на больную мозоль вылечивающему тебя врачу.
Но, когда на 250 000 человек маленького российского городка появились 6 коробочек холтеровских мониторов, то лет так 15 назад их появление стало ого-го каким прорывом в лечении болезней сердца. Но вопроса два, и они на государственном уровне не решены до сих пор. Цитата из письма.
Уважаемая Татьяна Алексеевна Голикова!
1. Коллектив нашего кардиологического отделения в инструкциях к любому прибору, который выдается пациенту на дом и требует батарейного питания от пальчиковых и мизинчиковых батареек, просит конкретизировать какие именно отечественные батарейки в состоянии питать прибор с током потребления 200мА, напряжением 1,5-1В на протяжении 24 часов? Рекомендованный производитель "Космос" скисает через час.
2. Можно ли отменять оплаченную процедуру пациенту, у которого нет денег на хорошие батарейки?
3. Как сложно хранить данные о пациенте, если каждый из них — файл. То есть он — нули и единицы. За 15 лет у нас нет места под архив! Триста мегабайт, отведенные нам в автоматизированном месте доктора, давно кончились, винчестеров с IDE интерфейсом по госзакупкам нет. При смене материнской платы системные инженеры не могут поставить на нее MS-DOS нужной версии. С другими операционными системами коробочка не работает.
Еду с таксистом.
Нет. Он не слушал Михайлова. И не эксперт в политике.
Нормальный, прилично одетый мужик (63 года), с очень чистой грамотной речью. Говор старого москвича.
Вежливый и все-такое.
Говорит:
— Извините, мне внучку надо поздравить. Три года сегодня ей.
Говорит, привезли дочь рожать. Врачи бросили в коридоре.
Час прошел. Второй идет.
— Я говорю врачам, помогите. Ей плохо. А у них там понимаешь банкет. Ничего, говорят. Подождет. Еще ее время не пришло.
Хороший роддом. Областной.
— Я говорю, она уже синеет. Вы мне моего ребенка убьете. И внучку. Идите, гражданин. Все рожали, она не первая. Скоро начнем. И не начинают. У меня высшее образование. Я вроде веду себя вежливо, по правилам. А они не слышат. Но понимаете, у меня еще три ходки. Общей суммой в пятнадцать лет. И я дал себе слово, когда вышел в последний раз, что никогда не буду больше лезть в прошлое. Но видно пришло время. Я включил все, что знал оттуда. Заговорил на языке, который попытался забыть. О том что я с ними сделаю, как и где они будут собирать от себя запчасти. Вы знаете, сработало. Они бледные встали из-за стола и пошли принимать роды. Вот почему с людьми нельзя говорить как с людьми? Они просто тебе не слушают. А когда превращаешься в зверя, так сразу все делается.
жж melicenta77
Обязательный медосмотр в институте: в один прекрасный день всему курсу было велено приехать в поликлинику, к которой мы были прикреплены (на противоположном конце Москвы от нашего факультета, а я-то и вовсе в области жила, поэтому добираться было особенно весело). Всем выдали медицинские карты и вывесили воттакенный список врачей, которых надо было непременно обойти. И у каждого кабинета уже очередь человек по 5–10. Осмотр, конечно, был чистой формальностью – стоматолог, например, мне просто от балды нарисовал на схеме челюстей щедрую россыпь пломб и отсутствующий зуб, хотя у меня и вовсе тогда ни одной пломбы не было. Ну и остальные врачи в том же духе. Но всё равно из-за очередей процесс безбожно растянулся. А пройти всех надо кровь из носу, иначе не поставят зачёт по физкультуре и не допустят до экзаменов.
Через несколько часов захожу к восьмому где-то по счёту врачу. Им оказался психотерапевт. И тут он задаёт сакраментальный вопрос: "Скажите, а вам никогда не хотелось кого-нибудь убить? "
На приём пришла пациентка с фамилией Булахова. Гадаем, куда ударение ставить: БулАхова, БУлахова или БулахОва. Решили спросить и не мучаться, к тому же часто будем видеться. Пациентка растрогалась:
— Спасибо, доктор, а то обычно просто пишут с ошибками, а уж про ударение никогда не спрашивают.
— Да? И что же пишут чаще всего?
— БуХалова.
И ведь зрят в корень…))
Как я столкнулся с троллингом?
Однажды мы с батей пришли мне зуб делать, сколотый передний. Времена были темные, 93-й год. Ледокаина не было, и предстояло мне вживую тащить нерв из зуба.
Врач-женщина смотрит на батин огромный живот и говорит:
— Интересно, вы бы отжались 30 раз?
Батя задумался, говорит, если ледокаин для сына достанешь отожмусь. И достали мне нерв без ледокаина.
Батя отжался, но у той врачихи не было обезболивающего, она сделала вид, что уколола. И только через 3 минуты, видя что у меня текут слезы, батя заподозрил неладное. Он куда-то ушел, принес за шкирку главврача и мне быстро заморозили тот кровоточащий пи[c]ец.
Моя гавайская история.
Облазил все острова, кроме Оаху.
Они, острова, все очень разные, мой самый любимый — Кауаи.
Там история и случилась.
Отдалённый пляж, людей мало, хорошо побродить по коралловым лужам при отливе, морские существа всех видов и сортов.
Семья, три
Краем глаза замечаю — бродят по лужам лагун, дивятся на активную живность, один из них, неловко взмахнув руками, падает... тяжело, лежит, не поднимается.
Ах чтоб тебя!
Бегом на помощь, подбегаю — дедушка за 70, в сознании, лежит в мелкой луже, оставшейся от прибоя, нехорошо, старые кости хрупкие.
Плюхаюсь рядом, стабилизирую шею, ору ошарашенной семье набирать 911, начинаю выяснять причины, так, диабет, таблетки взял и поел, давление мерил, нормальное, сознание не терял, просто поскользнулся, что-то с ногой..
Тяжёлое дыхание, мужик постарше меня подбегает:
— Я доктор!!
— Я тоже, коллега.
— Я анестезиолог из Флориды!
— Шутишь?!?! Я тоже анестезиолог, из Калифорнии.
Ну и совпадение, на пустынном пляже встретиться, двум собакам редкой породы, чудеса — хоть в лотерею играй!
Поинтересовался у коллеги, нет ли других советов по помощи, да нет, ждём парамедиков.
Несутся по песку, минут 20 спустя, мы осторожно обезопасили шею, на твёрдую доску, на ногу шину, погрузили, жену подсадили, уехали.
Пожал коллеге руку, семье, пожелал выздоровления патриарху.
Тогда ещё не было строгостей с личной информацией, звонил в госпиталь, прооперировали перелом бедра, готовят к выписке.
Такая вот история.
Однажды моя мама почувствовала резкую боль в глазу. Выяснив, что у неё лопнул сосуд в глазном яблоке, она пошла в поликлинику, чтобы её осмотрели и выписали капель.
Получила талончик и села в коридоре ждать. Боль была жуткая, но даже сквозь боль, держась рукой за лицо, она видела вторым глазом
Когда она зашла в кабинет и села, врач открыл её карточку, написал число, ласково посмотрел на неё по-стариковски и спросил: "Ну, на что жалуемся? " Мама: "Глаз у меня болит" Доктор: "Понятно. Откройте рот"
Мама обомлела, но рот открыла и даже сказала: "А-а-а! " Цалель взял расширитель и говорит: "Посмотрим, как там дела в носу". Мама: "У меня ведь глаз болит". Доктор: "Я только посмотрю". Осмотрел нос и говорит: "А теперь проверим ушки". Нервы у моей мамы сдали. Она как рявкнет: "Да глаз у меня болит! " Доктор: "Так, с ушами всё в порядке". В маминой карточке появилась запись: "Приём у ЛОРа. Жалоб нет". После этого доктор встал, взял маму за руку, отвёл прямо в кабинет к окулисту, посадил и говорит ему: "Прими её без очереди. Очередь она уже отсидела. Наши дурочки из регистратуры ей талончик неправильно дали".
Для меня эта история — это рассказ о людях, таких, как доктор Цалель, которые изо дня в день, изо дня в день просто делают свою работу и на которых всё в этой жизни и держится.
Еще так вышло, что у нас врача в команде не было. До ближайшего поселка часа три пилить по проселочной, причем, что на машине, что пешком — один фиг. Качество дороги... Что делать — не особо ясно, пацан весь белый сидит, руку зажимает. Кровь уже остановилась, но смотреть все равно страшно. И тут! Как манна небесная! Опоздавшие подтягиваются. На работе задержались, на полдня позже приехали. А работают хирургами на скорой... Один такой огромный, как мясник, опыт работы — лет десять. Руки вымыл, продел в тонкую иголку шелковую нитку (всё как на поле боя), ему водки принесли, чтобы обеззаразить. А новокаина нет. Он присаживается перед пацаном на корточки и проникновенно ему так говорит:
— Я тебя сейчас буду шить, но ведь ты же орать будешь. Это проблема. Я предлагаю два варианта решения. Первый: мы тебе даём хлебнуть водочки с минералочкой, тебя слегка развозит и ты не орёшь. Второй: водочки наверну я, и мне плевать, орёшь ты там или не орёшь.
Джакомо Пуччини был большим оптимистом. Однажды он сломал ногу и попал в больницу.
Через пару дней его навестили друзья. Поздоровавшись, Пуччини весело сказал:
— Я так счастлив друзья! Мне уже начали сооружать памятник!
— Не говори чепухи, что за глупые шутки?!
— Я вовсе не шучу, — ответил композитор и показал ногу в гипсе.
Уголок черного юмора. Хороший врач х[ер]ни не посоветует. Одному знакомому почку надо было пересадить той зимой. Врач так и сказал: "доживи до лета, когда мотоциклисты появятся — будет тебе почка".
Из недавнего.
Лежал тут в больнице, ну так вышло...
Направили меня к окулисту. Ну я на лифте приехал, вхожу в кабинет, там старушка, божий одуванчик сидит в диоптриях.
Читай, грит нижнюю строчку.
Ну я и рад по-прикалываться
Читаю якобы: Моршанская типография, тираж 650 тысяч экземлпляров...
Она очки медленно сдвигает в вниз и из под лобья мне грит: а печень-то у вас посажена, молодой человек....
Ржали оба.
Врач(женщина): а какого характера у вас работа?
Муж(работает в мастерской по тюнингу внедорожников): ну там мост выкатить, коробку снять...
Врач: o_O
Жена: Дорогой, для нормальных людей мост- это такое с перилами через речку, а коробка — из картона, в ней туфельки лежат. Поэтому скажи просто- работа связана с поднятием тяжестей и физическими нагрузками.
Были мы с группой впервые на вскрытии трупа. Реакция у всех разная, но ожидаемая: кто блеванул, кто просто развернулся и ушёл, кто бело-зеленый стоит. Запомнилась одна единственная девочка, кому не стало плохо. Стоит, глаза блестят, вопросы задаёт, и лицо такое, будто не труп, а курицу режут. А потом она пошла обедать. Чёрт, я до сих пор её боюсь нах. Работает патологоанатомом.
Моя тётя заведовала родильным отделением, а я был чем-то вроде радиоинженера (давно это было). Как-то она меня попросила настроить импортный прибор для наблюдения пульса плода. Прибор стоял в небольшой комнате сразу возле входа в родильный блок, поэтому меня одели как врача. Для проверки прибора мой
Закончив все измерения, опустил гражданку и стал закрывать прибор, прислушиваясь к крикам из родильного зала, порой довольно тревожным для непривычного человека. В этот момент дверь в комнату открыбается, входит женщина в белом халате и радостно говорит: "О, мужчина, вас-то мне и надо, пойдемте поможете тащить! ". Находясь в несколько возбужденном состоянии (см. выше) я только промямлил, что я мол, не по этой части и вдруг чего-нибудь оторву. Но акушерка только сказала, чтоб я не морочил ей голову и поторпился.
И вот из последних сил я иду за ней через родзал, стараясь не смотреть по сторонам и думая, что-же там за такие тяжелые роды, что сами вытащить не могут. Акушерка подходит к какой-то двери, открывает её и говорит:
— Вот этот топчан надо вытащить в коридор.
Медицина, которой нет.
Сегодня. Жена заболела гриппом. Но сейчас эта болезнь для нашей медицины вне закона. Ни один врач такой диагноз поставить не может. Теперь надо прежде всего провести биологический анализ на вирусы, хрен знает где и как, чтобы написать в эпикризе хрипп. Зато министр отчитывается
Вчера.
Вспомнилась история из своего детства.
На весь район у нас был только один медицинский пункт в котором работали пожилые врач-терапевт и его жена фельдшер, акушер, логопед, педиатр и еще много чего. Там же был и "стационар" в виде двух коек, над периодическими жильцами которого врач проводил свои медицинские манипуляции. Вот и я по малолетству лежал там, отходя от операции по удалению гланд. Было тогда такое поветрие. Вот я лежу, а к врачу, который рядом бинтует раненного пилой лесоруба, приходит дедуля. Дай, говорит врачу, какую-нить таблетку сердечную, тахикардия замучила. Тахикардия, говорит врач, да ты у нас специалист, а что же ты такой бледный, смурной, пьянствовал что ли? Да нет, говорит дед, не высыпаюсь я что-то. Устаю почему-то, инфаркт наверное у меня.
Да, говорит врач, инфаркт дело серьезное, померяем-ка давай давление. Померил, хмыкнул, а вот какашки у тебя какого цвета — спрашивает? Да ты шо, отвечает дед, разве я их угляжу в сортире дырочном. Не смеши, Михалыч (врача так он звал. На самом деле Моисеевич, да кто ж запомнит такое отчество в сибирской глуши).
Согнал меня врач с койки, положил дедулю, пощупал ему живот и говорит: ты, дед, сейчас иди домой, помойся, собери чемоданчик и поедешь завтра поутру в район, в больничку, полежишь там, полечишься. Направление я тебе занесу вечерком. Ушел дед. А врач закончив перевязку стал звонить в район в областную больницу — пациент говорит у меня, тяжелый, рак тонкого кишечника и слова какие-то мудреные. У него же сердце, какой такой рак — я аж вспотел от испуга. Да, говорит Моисеевич. Гемоглобин низкий по цвету кожи, болит в определенном месте, значит есть кровопотеря, усталость, давление, да и не первый он такой у меня. Я уже по запаху чую чем кто болен. А ты что разхныкался? Да это же мой родной дед, говорю. Ах вот оно как, ну ты не боись раньше времени. Может и оклемается. Прав оказался врач, диагноз по цвету какашек и запаху оказался точен. Года два тянули деда, но не было тогда лекарств никаких. Не вытянули. Но и протоколов не было, и минздрав был далеко далече. Зато врачи были врачами, а не предоставлялами медицинских услуг.
Так что говорите у вас, острый бронхоспазм? Пейте чай с малиной....