Истории о милиции и армии

История от знакомого, который живет в Финляндии. Однажды поехал он по делам в Питер — у нас тут хороший скорый поезд курсирует между Хельсинки и Петербургом. На границе знакомый слышит, как пограничники пытают сидящего впереди финна о цели его поездки в Россию. Финн очевидно не понимает ломаного русского служивых, и диалог не клеится. Тогда наш русский путешественник решает выступить в качестве переводчика. Подходит к ним и вдруг узнает непонятливого финна: "Да это же наш финский епископ! Православный... ". А в Финляндии действительно есть и своя самостоятельная Православная Церковь, и свои финские иерархи. Епископ не отпирается — да, мол, я. Пограничник облегченно вздыхает и обращается к напарнику: "Ага, пиши: цель поездки — коммерческая".

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

В советское время у гаишников было не так много машин, поэтому часто пользовались "автостопом". Правда желания самого водителя их особо не интересовали — просто садились на свободное место и командовали "До поста подвези" или "До города".
А у нас в то время был пес большой, белый и лохматый, который обожал ездить на переднем пассажирском сидении, причем часто спал свернувшись на нем калачиком.
Вот как-то отец ехал по Киевскому шоссе в сторону Москвы, тут инспектор на обочине палочкой командует остановиться. Потом вальяжно подходит к машине, распахивает переднюю правую дверь и собирается сесть. А ему в лицо недовольное "ГАВ! ! " (а что хотите, мало того что разбудили, да еще и дверь, к которой так удобно привалиться можно, распахивают).
В общем, папа рассказывал, что впервые видел, как человек с места спиной вперед метра на три отпрыгнул...
Потом было суматошное махание палочкой и крики издалека "Езжай быстрее! ".

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

 * * * 

Армейские шуточки.
Одному курсанту мы на зимнюю шапку вместо кокарды крышечку от "Балтики N 3" прикрепили.
И ничего, всю зиму проходил без замечаний.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

Банкет одного из совещаний по обмену опытом: мы их а они нашего. От нас ГИБДД от них дорожная полиция.
Как у канадских лесорубов — в лесу о бабах с бабами о лесе — наши доблестные служители обсудив с коллегами все, что можно у женщин, перешли к профессиональным вопросам. После которых принято расходиться им и двигаться за прицепом нам. Наши все пытаются добиться от тамошних — ну почему у нас машин меньше, а у них больше, а пробки все время у нас, а у них нет. Раз за разом — коллеги пытаются донести до наших — пробки они из-за дураков, идиотов и хамов, а не из-за машин. Машина сама не ездит. Начните охотиться на дебилов дорожных и обычные пробки рассосутся. Но как, вопрошают наши, отличить водителя нормального от водителя дебила? Как как, каком сверху — рассказывают коллеги, ну не может дурак просчитывать ситуацию на дороге, занимать правильную полосу, не лезть на желтый на перекресток, не занимать полосу движения при съезде с трассы и тп. Но как нам это увидеть? ? Не отстают наши. Кому же впаривать идиотен тест ваш.
Stаrt mеd dig sеlv*. Отвечают коллеги не по-русски. Блин, ничего толком объяснить не могут, викинги нах — уходят от ответа, значит. Ну и хрен с вами — отвечают наши. Ну не хотели наши датские коллеги обижать наше ГИБДД, поэтому и запретили переводчику переводить эту фразу.
* Начните с себя.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

Рассказывает администратор одного из драматических театров Петербурга.
В свой визит в Санкт-Петербург генерал МВД, замминистра, решил посетить наш театр. Решение правильное — пьеса хорошая, билеты генералу сделали в царскую ложу. На случай "как бы чего не вышло" горотдел МВД грамотно рассредоточил в зале сотрудников в штатском с приказом "маскироваться под зрителей, следить за обстановкой".
19 часов. В царскую ложу входит генерал МВД при лампасах и звездах. Все обычные зрители сидят на своих местах. Все сотрудники в штатском встают, руки по швам.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

 * * * 

В тележках тут некоторые катаются. Хе. А как вам такое –
Контракт подписан, руки пожаты, банкет по этому случаю. Пансионат Министерства обороны. Расчищенные от снега дорожки, в актовом зале стол. Мое место скромное, среди замов. Слева – зам главного конструктора, справа – зам начштаба флота. Напротив – смуглый экзотический народец в чалмах. Заказчики во главе с замминистра обороны дружественной страны. Каракулевые капразы* заглядывают в рот тостующим и смеются штатным остротам. Первые 10 рюмок под закуски выпиты, ожидание горячего.
— Ну что, наука, пойдем покурим – прогудел мне в ухо сидящий справа. Выходим, прихватываем с собой конструктора. За нами увязывается пара дружественных звездочетов в чалмах. Снег искрится под разноцветными фонариками, красиво. Курим, пора возвращаться за стол.
Я говорю — вы идите, а я отолью на свежем воздухе. Но выяснилось, что отлить нужно всем. Отходим в сторонку, встаем в шеренгу. Как хмурые противокорабельные ракеты, расчехлились и поднялись наши могучие девайсы. Залп! У меня получилось дальше, чем у конструктора! Но чуть ближе, чем у контры* : ( Напрягаюсь из последних сил — есть! — походу контрик* это видит, багровеет от натуги и на последнем напоре бъет мой зафиксированный на свежем снегу рекорд. Заказчики, заметив наконец эту исполинскую битву, о. уевают, горюют, и кажется готовы затоптать на снегу свои позорные вензеля. Оправляемся, идем в зал. Громыхнуло:
— ЧТО, НАУКА, ХОТЕЛ БОЕВОГО АДМИРАЛА ПЕРЕССАТЬ? ХЕРОМ НЕ ВЫШЕЛ!
Адмирал лучится от счастья. Безусловно, эта победа останется в его памяти лучшим эпизодом миллиардной сделки. Каких только звезд на погоны не упадет и седины в гриву, мы остаемся мальчишками : )
* На мой вопрос, кто такие капразы, некто Хрюн любезно пояснил:
>Капраз — капитан первого ранга, а по вашему, пыльно-сапоговскому – полкан. Контрик — контр-адмирал, по вашему — генерал-майор.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

В американском штате Нью-Йорк сотрудники полиции «спасли» от холода манекен, приняв его за замерзшую женщину, передает «Би-би-си».
Уточняется, что инцидент произошел в городе Хадсон. В полицию поступило сообщение о том, что в припаркованной машине находится умершая от холода женщина.
Сотрудники полиции прибыли к автомобилю, разбили окно и нашли в нем фигуру, пристегнутую ремнем безопасности к креслу. На лице манекена была кислородная маска.
Позже владелец фигуры сообщил, что использовал ее для обучения при оказании медицинской помощи.
Полиция заявила, что машина была покрыта снегом, а прошлой ночью мороз был –13°C.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

 * * * 

В армии любому таланту найдется достойное применение. К примеру если художник — добро пожаловать красить заборы. Музыкант с абсолютным слухом? Постой на шухере. Если никаких совсем талантов нету, то их в тебе непременно откроют, разовьют, и используют по назначению. Я, среди прочих своих безусловных талантов, владел плакатным пером. Нынче, в век принтеров и плоттеров, даже сложно представить, насколько востребованным в то время было умение провести прямую линию на листе ватмана черной тушью.
Освоил я этот нехитрый навык еще в школе, на уроках физкультуры. В восьмом классе я потянул связки, и наш физрук, Николай Николаевич, пристроил меня чертить таблицы школьных спортивных рекордов. И пока весь класс прыгал, бегал, и играл в волейбол, я сидел в маленькой каморке, где остро пахло кожей и лыжной смолой, среди мячей, кубков, и вымпелов, и высунув язык переносил из толстой тетради на лист ватмана цифры спортивных результатов.
В какой момент я понял, что поменять эти цифры на свое усмотрение мне ничего не стоит? Не знаю. Я тогда как раз влюбился в девочку Олю из параллельного, и однажды, заполняя таблицу результатов по прыжкам в длину, вдруг увидел, что легко могу увеличить ее результат на пару метров. «Наверное ей будет приятно» — подумал я. Подумано — сделано. Вскоре с моей легкой руки Олечка стала чемпионкой школы не только в прыжках, а во всех видах спорта, кроме вольной борьбы, в которой девочки участия не принимали. Погорел я на сущей ерунде. Кто-то случайно заметил, что Олечкин результат в беге на сто метров на несколько секунд лучше последнего мирового рекорда. Разразился скандал. Терзали ли меня угрызения совести? Нет. Ведь своей выходкой я добился главного. Внимания Олечки. Олечка сказала: «Вот гад! », что есть силы долбанула мне портфелем по спине, и месяц не разговаривала. Согласитесь, даже пара затрещин от Николай Николаича не слишком высокая цена за такой успех. Кстати, от него же я тогда первый раз услышал фразу, что "бабы в моей жизни сыграют не самую положительную роль". Как он был прав, наш мудрый школьный тренер Николай Николаич. Впрочем, история не о том. Короче, по итогам расследования я навсегда был отлучен от школьных рекордов, и тут же привлечен завучем школы к рисованию таблиц успеваемости. Потом, уже на заводе, я чего только не рисовал. Стенгазету, графики соцсоревнований, и планы эвакуации. Возможно где-то там, в пыли мрачных заводских цехов, до сих пор висят начертанные моей твердой рукой инструкции по технике безопасности, кто знает? Именно оттуда, из заводских цехов, я вскоре и был призван в ряды Советской Армии. Где мой талант тоже недолго оставался невостребованным.
Один приятель, которому я рассказывал эту историю, спросил – а каким образом там (в армии) узнают о чужих талантах? Глупый вопрос. Ответ очевиден — трудно что либо скрыть от людей, с которыми существуешь бок о бок в режиме 24/7. Сидишь ты к примеру на боевом дежурстве, и аккуратно, каллиграфическим почерком заполняешь поздравительную открытку своей маме. А через плечо за этим твоим занятием наблюдает твой товарищ. И товарищ говорит: "Оп-па! Да ты, военный, шаришь! ". И вот к тебе уже выстраивается очередь сослуживцев, преимущественно из азиатских и кавказских регионов нашей необъятной родины, с просьбой сделать им "так жы п@здато". И вот уже ты пачками подписываешь открытки с днем рожденья, с новым годом, и с 8 Марта всяким Фатимам, Гюдьчатаям, и Рузаннам. Несложно же. Потом, когда ты себя зарекомендуешь, тебе можно доверить и дембельский альбом. Где тонким пером по хрустящей кальке хорошо выводить слова любимых солдатских песен про то, как медленно ракеты уплывают вдаль, и про высокую готовность.
Вот за этим ответственным занятием меня однажды и застал начальник связи полка майор Шепель.
Собственно, вся история только тут и начинается.
Ну что сказать? Это был конкретный залет. Майор держал в руках не просто чей-то почти готовый дембельский альбом, он держал в руках мою дальнейшую судьбу. И судьба эта была незавидной. По всем правилам альбом подлежал немедленному уничтожению, а что будет со мной не хотелось даже думать.
Майор тем временем без особого интереса повертел альбом в руках, задумчиво понюхал пузырек с тушью, и вдруг спросил:
«Плакатным пером владеете? »
«Конечно! » — ответил я.
«Зайдите ко мне в кабинет! » — сказал он, бросил альбом на стол, и вышел.
Так началось наше взаимовыгодное сотрудничество. По другому говоря, он припахал меня чертить наглядную агитацию. Сравнительные ТТХ наших и американских ракет, характеристики отдельных видов вооруженных сил, цифры вероятного ущерба при нанесении ракетно-ядерного удара, и прочая полезная информация, которая висела по стенам на посту командира дежурных сил, где я никогда в жизни не был ввиду отсутствия допуска. Поскольку почти вся информация, которую мне следовало перенести на ватман имела гриф "совершенно секретно", то происходило все следующим образом. Когда майор заступал на сутки, он вызывал меня вечером из казармы, давал задание, и запирал до утра в своем кабинете. А сам шел спать в комнату отдыха дежурной смены.
Так было и в тот злополучный вечер. После ужина майор вызвал меня на КП, достал из сейфа нужные бумаги, спросил, все ли у меня есть для совершения ратного подвига на благо отчизны, и ушел. Не забыв конечно запереть дверь с той стороны. А где-то через час, решив перекурить, я обнаружил, что в пачке у меня осталось всего две сигареты.
Так бывает. Бегаешь, бегаешь, в тумбочке еще лежит запас, и вдруг оказывается – где ты, и где тумбочка? Короче, я остался без курева. Пары сигарет хватило ненадолго, к полуночи начали пухнуть ухи. Я докурил до ногтей последний обнаруженный в пепельнице бычок, и стал думать. Будь я хотя бы шнурком, проблема решилась бы одним телефонным звонком. Но я был кромешным чижиком, и в час ночи мог позвонить разве что самому себе, или господу богу. Мозг, стимулируемый никотиновым голодом, судорожно искал выход. Выходов было два, дверь и окно. Про дверь нечего было и думать, она даже не имела изнутри замочной скважины. Окно было забрано решеткой. Если б не эта чертова решетка, то от окна до заветной тумбочки по прямой через забор было каких-то пятьдесят метров.
Я подошел к окну, и подергал решетку. Она крепилась четырьмя болтами прямо в оконный переплет. Чистая видимость, конечно, однако болты есть болты, голыми руками не подступишься. Я облазил весь кабинет в поисках чего-нибудь подходящего. Бесполезно. «Хоть зубами бл@ть эти болты откручивай! », — подумал я, и в отчаянии попробовал открутить болт пальцами. Внезапно тот легко поддался и пошел. Еще не веря в свою удачу я попробовал остальные. Ура! Сегодня судьба явно благоволила незадачливым чижикам. Месяц назад окна красили. Решетки естественно снимали. Когда ставили обратно болты затягивать не стали, чтоб не попортить свежую краску, а затянуть потом просто забыли. Хорошо смазанные болты сходили со своих посадочных мест как ракета с направляющих, со свистом. Через минуту решетка стояла у стены. Путь на волю был открыт! Я полной грудью вдохнул густой майский воздух, забрался на подоконник, и уже готов был спрыгнуть наружу, но зачем-то оглянулся назад, и замешкался. Стол позади был завален бумагами. Каждая бумажка имела гриф «сов. секретно». Это было неправильно, оставлять их в таком виде. Конечно, предположить, что вот сейчас из тайги выскочит диверсант и сп@здит эти бумажки, было полной паранойей. Но нас так задрочили режимом секретности, что даже не от вероятности такого исхода, а просто от самой возможности уже неприятно холодело в гениталиях. Поэтому я вернулся, аккуратно скатал все бумаги в тугой рулон, сунул подмышку, на всякий случай пристроил решетку на место, и спрыгнул в майскую ночь.
Перелетев забор аки птица, через минуту я был в казарме. Взял сигареты, сходил в туалет, поболтал с дневальным, вышел на крыльцо, и только тут наконец с наслаждением закурил. Спешить было некуда. Я стоял на крыльце, курил, слушал звуки и запахи весенней тайги, и только собрался двинуться обратно, как вдалеке, со стороны штаба, раздались шаги и приглушенные голоса. Загасив сигарету я от греха подальше спрятался за угол казармы.
Судя по всему по взлетке шли два офицера, о чем-то оживленно переговариваясь. Вскоре они приблизились настолько, что голоса стали отчетливо различимы.
— Да успокойтесь вы, товарищ майор! Зачем паниковать раньше времени?
Этот голос принадлежал майору Шуму, начальнику командного пункта. Он сегодня дежурил по части.
— А я вам говорю, товарищ майор, — надо объявлять тревогу и поднимать полк!
От второго голоса у меня резко похолодело в спине. Голос имел отчетливые истеричные нотки и принадлежал майору Шепелю. Который по моей версии должен был сейчас сладко дрыхнуть в комнате отдыха.
— Ну что вам даст тревога? Только народ перебаламутим. — флегматично вещал майор Шум.
— Как что?! Надо же прочесывать тайгу! Далеко уйти он все равно не мог! — громким шепотом возбужденно кричал ему в ответ Шепель.
Офицеры волей случая остановились прямо напротив меня. Обоих я уже достаточно хорошо знал. Не сказать, что они были полной противоположностью, однако и рядом их поставить было сложно. Майор Шепель, молодой, высокий, подтянутый, внешностью и манерами напоминал офицера русской армии, какими мы их знали по фильмам о гражданской войне. Майор Шум, невысокий и коренастый, был на десяток лет постарше, и относился к той категории советских офицеров, которую иногда характеризуют емким словом «похуист». Отношения между ними были далеки от товарищеских, поэтому даже ночью, в личной беседе, они обращались друг к другу подчеркнуто официально.
— Да вы хоть понимаете, товарищ майор, что значит прочесывать тайгу ночью? – говорил Шум. — Да мы там вместо одного солдата половину личного состава потеряем! Половина заблудится, другая в болоте утонет! Кто бэдэ нести будет? Никуда не денется ваш солдат! В крайнем случае объявится через неделю дома, и пойдет под трибунал.
— А документы?!
— Какие документы?!
— Я же вам говорю, товарищ майор! Он с документами ушел! Все до единой бумаги с собой забрал, и ушел! Документы строгого учета, все под грифом! Так что это не он, это я завтра под трибунал пойду! Давайте поднимем хотя бы ББО! Хозвзвод, узел связи!
— Ну погодите, товарищ майор! Давайте хоть до капэ сначала дойдем! Надо же убедиться.
И офицеры двинулись в сторону КПП командного пункта.
У меня была хорошая фора. Им — через КПП по всему периметру, мне — через забор, в три раза короче. Когда за дверью раздались шаги и ключ провернулся в замочной скважине, решетка уже стояла на месте, бумаги разложены на столе, и я даже успел провести дрожащей рукой одну свеженькую кривоватую линию. Дверь резко распахнулась, и образовалась немая сцена из трех участников. Потом майор Шепель начал молча и как-то боком бегать от стола к сейфу и обратно, проверяя целостность документации. При этом он все время беззвучно шевелил губами. Потом он подбежал к окну и подергал решетку. Потом подбежал ко мне, и что есть мочи заорал:
— Вы где были, товарищ солдат?!
— Как где, товарищ майор! ? Тут был! – стараясь сделать как можно более дураковатое лицо ответил я, следуя старой воровской заповеди, что чистосердечное признание конечно смягчает вину, но сильно увеличивает срок.
— Где «тут»?! Я полчаса назад заходил, вас не было! — продолжал кричать Шепель.
— Может вы, товарищ майор, просто не заметили? – промямлил я.
Это его совсем подкосило. Хватанув полную грудь воздуха, но не найдя подходящих звуков, на которые этот воздух можно было бы потратить, майор Шепель внезапно выскочил за дверь, и куда-то быстро-быстро побежал по коридору.
Шум все это время стоял, не принимая никакого участия в нашей беседе, и невозмутимо рассматривая таблицы на столе. Когда дверь за Шепелем захлопнулась, он придвинулся поближе, и негромко, продолжая изучать стол, спросил:
— Ты куда бегал, солдат?
— За сигаретами в роту бегал, товарищ майор. – так же тихо ответил я. — Сигареты у меня кончились.
— Долбо@б. — философски заметил майор Шум. — Накуришь себе на дисбат. А документы зачем утащил?
— А как же, товарищ майор? Они же секретные, как же я их оставлю?
— Молодец. А ты в курсе, что там есть бумажки, вообще запрещенные к выносу с капэ?
— Так я ж не выносил, товарищ майор! Я их там у забора спрятал, потом забрал. Неудобно с документами через забор…
Шум покачал головой. В этот момент в комнату как вихрь ворвался майор Шепель.
— Я все выяснил! Он через окно бегал! Там, под окном, — следы! Товарищ майор, я требую немедленно вызвать наряд и посадить этого солдата под арест!
— С какой формулировкой? – индифферентно поинтересовался Шум.
На секунду Шепель замешкался, но тут же выкрикнул:
— За измену Родине!
— Отлично! – сказал Шум, и спросил: — Может просто отвести его за штаб, да шлепнуть?
Это неожиданное предложение застало Шепеля врасплох. Но по глазам было видно, как сильно оно ему нравится. И пока он мешкал с ответом, Шум спросил.
— Вот вы, товарищ майор, солдата на ночь запираете. А куда он в туалет, по вашему, ходить должен, вы подумали?
От такого резкого поворота сюжета Шепель впал в легкий ступор, и видимо даже не понял вопроса.
— Какой туалет? При чем тут туалет?!
— Туалет при том, что солдат должен всегда иметь возможность оправиться. — флегматично сказал Шум, и добавил. — Знаете, товарищ майор, я б на месте солдата в угол вам насрал, и вашими секретными бумажками подтерся. Ладно, поступим так. Солдата я забираю, посидит до утра у меня в штабе, а утром пусть начальник особого отдела решает, что с ним делать.
И скомандовав «Вперед! », он подтолкнул меня к выходу.
Мы молча миновали территорию командного пункта, за воротами КПП Шум остановился, закурил, и сказал:
— Иди спать, солдат. Мне еще в автопарк зайти надо.
— А как же? ... Эээ?!
— Забудь. И главное держи язык за зубами. А этот муд@к, гм-гм… майор Шепель то есть, через полчаса прибежит и будет уговаривать, чтоб я в рапорте ничего не указывал. Ну подумай, ну какой с тебя спрос, у тебя даже допускам к этим документам нету. А вот ему начальник ОСО, если узнает, матку с большим удовольствием наизнанку вывернет, и вокруг шеи намотает. Так что все хорошо будет, не бзди.
С этими словами майор Шум повернулся и пошел в сторону автопарка. Я закурил, сломав пару спичек. Руки слегка подрагивали. Отойдя несколько шагов, майор вдруг повернулся и окликнул:
— Эй, солдат!
— Да, товарищ майор?!
— Здорово ты это… Ну, пером в смысле. Мне бы на капэ инструкции служебные обновить. Ты как? С ротным я решу, чай и курево с меня.
— Конечно, товарищ майор!
— Вот и договорились. На ночь запирать не буду, не бойся!
— Я не боюсь.
— Ну и молодец!
Мы разом засмеялись, и пошли каждый своей дорогой. Начинало светать. «Смирррно! » — коротко и резко раздалось где-то позади. «Вольно! » — козырнул майор. Навстречу ему, чеканя шаг по бетону взлетки, шла ночная дежурная смена.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

Призывались мы несколько человек из одного района. С парнем одним даже год на одном заводе работали, правда в разных цехах. Так пацан ничего был. Вот о нем речь. Звали его С.
Посадили нас в большой воинский эшелон, и мы через все огромную нашу Родину поехали. Ехали долго около 5-ти суток на Север.
По дороге в эшелоне было всяко. Но наша компания из 8 парней держала три вагона. Парень С. был "правильный пацан". Ботал по дворовому, движения рулил и как то все срасталось. Хотя я по жизни не был дворовым но быстро учился.
И вот приезжаем в далекий таежный стройбат. Карантин 3-и недели и по ротам. Все попали по разным.
И началось. По "молодости" сам знаешь было много чего и много чего не хватало. Были и драки и были затрещины...
Молодым быть в стройбате тяжело — после работы бы свалится спать, но надо прийти умыться (а в ротах только холодная вода, горячая раз в неделю-в бане), постирать че-нить, подшить, почистить, высушить робу и тд. и т. п. То есть следить за собой надо изо всех сил.
Многие скрипели но тянули. Но парень С. стал опускаться, раз не постирал, два не почистил, три не высушил, четыре не подшил-зашил. И понеслась. Чуханов грязных ни где не любят. Начали "старики" цепляться, за ними и "черпаки" слетелись.
С грязным и вонючим ни кто сидеть рядом не хочет. Деньги стали у него отбирать, а он бычки стал из мусорки подбирать.
Ну мы же свои, одного призыва и земляки, тянем, вещяем и заступаемся. Но бесполезно. Скоро смотрим, он с нашего призыва кавказцам чай носить из столовой начал. Пипец-опустился совсем.
Школа выживания при Союзе была на потоке — с детского сада, школа, двор, "пионерские" и прочие лагеря — кое чему научать. А если родственники или служили недавно или "откинулись", опыта набирался заранее (теоретически). А на практике тяжелей намного было. Но всегда уважали тех кто себя уважает.
Через месяца три С. совсем на "опущенных" почти стал похож. Но тут (видать раньше писал) папа его приехал. Что-то там с командирами перетер и сынок больничку лег. Через месячишко комиссовали его "сердешного".
Но "косячных" тогда шибко не любили. Старшина парадку на "дембель" не дает — мол полгода не прослужил, не положено, езжай в хэбешке. Он к нам плакаться. Ну парни пожалели его, собрали с батальона по нитки, кто фуражку, кто ботинки, кто китель...
Выходил за ворота божился посылку тут же прислать с вещами, и взгрев каждый месяц...
Мы демобилизовались. Трое как то поехали к нему. Но дома никого не было. Звонили, а его нет говорили нам.
Плюнули, забыли.
Прошло лет шесть. Еду как то поздно с дня рождения сестры. Смотрю в окно автобуса, а на остановке кучка парней в камуфляже, и высокий среди них... он С. А в автобус заходить парень из этой кучки, и со мной рядом садиться.
Я, мол разговор завожу, мол так и так и так далее и потом, а что за парень высокий такой.
Он: Мы из охранного предприятия, так то С. , герой афганец, герой, контужен, дважды ранен. Все его пацаны из его призыва погибли, а он один живой остался. Тут меня прорвало, мол так и так рассказываю, хотишь сейчас минимум двух его "мертвых" однополчан вытащу! Мои координаты!
Тот с обалдевшей мордой из автобуса на ходу...
Через неделю звоню — трубку ни кто не берет.
Прошло еще лет пять. К нам на работу парнишка приходить. Знакомимся. Он рядом в доме с С. живет. Я спрашиваю мол такого знаешь.
А он аж засветился. Знаю, герой, работал в контрразведке под прикрытием в банде террористов. Но его раскрыли лет пять назад и напали на него. Он уехал в другую область.
А я "рот до сих пор закрыть" не могу от оху... . . !
Вот так бывает!

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

Брат проходил свидетелем по делу о драке в его подъезде. Взяли показания, записали все данные, как положено... Через пару дней перезванивает, просят при случае зайти в отделение полиции с паспортом. Ну, отделение во дворе, чего б не зайти...
Короче, они имя сверить решили, потому что в одном из протоколов брата записали с именем-отчеством "Алех Саныч" (Олег Александрович, соответственно). На вопрос, не пришло ли им в голову, что что-то не так, когда это писали, молоденький лейтенант пожал плечами: дескать, Леха на слух записывал, он что, думать обязан, что ли?!

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

Начало 90-х, в магазинах на полках пусто. К нам на корабль пришел молодой зеленый лейтенант Рахим, по национальности узбек (тогда в нашей армии их хватало). Как-то узнал, что никто из нас не пробовал настоящий узбекский плов и пообещал с первой получки его приготовить. Первую его получку нам пришлось ждать долго, месяца три, так как в это время были очень популярны задержки с зарплатой. Наконец долгожданная зарплата получена и Рахим отправился в поселок на предмет покупки баранины, риса, зиры, шафрана и прочих ингредиентов для правильного плова. Вернулся обратно грустный. Говорит, зиры и шафрана я не нашел (ну, это понятно, откуда такая экзотика на Севере, мы и не рассчитывали), а вот мясо, крупу и морковь купил. Но из мяса в магазинах была только курица, а рис пришлось заменить гречкой. Но, нужно отдать должное, гречнево-куриный плов был приготовлен со всей тщательностью, по классическому узбекскому рецепту!

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

Военно-морское училище имени Фрунзе, конец 80-х. Последний экзамен по высшей математике. Принимать должны две добрые тетеньки, поэтому к вышке никто не готовился – три очка и так поставят. За полчаса до экзамена выясняется, что вместо одной доброй тетеньки принимать будет ужасный препод по прозвищу «Логопед» — крайне неприятный, неопрятный и к тому же не выговаривавший половину букв алфавита (поэтому и Логопед). Большой любитель поставить курсанту заслуженную двойку. Двойку (хоть и заслуженную) получать не хотел никто, а вот в отпуск, наоборот, хотели все. А в военных училищах "двойка" и "отпуск" были взаимоисключающими понятиями. Поэтому был срочно собран экстренный военный совет, на котором принято решение ликвидировать Логопеда. Но это были еще не 90-е годы, поэтому ликвидацию решили осуществить с помощью нелетального оружия. Для начала определили группу «Матросовых», которые должны были пойти первыми, лечь на амбразуру и удерживать фронт до начала основной операции. Собственно, этими первыми были отличники, поэтому им было все равно кому сдавать. Тем не менее, им было велено не торопиться и как можно дольше тянуть время. А в это время самый толковый пошел в аптеку за главным оружием – пургеном. Пурген был закуплен в лошадиных дозах (чтобы уж наверняка) и добавлен дежурным по классу в любимый Логопедом чай. Экзамен начался. Курсанты получили билеты и пошли готовиться. А Логопед потянулся к стакану с чайком. Через полчаса первый пошел отвечать. Экзаменатор начал понемногу ерзать на месте. Прошло еще пятнадцать минут. Логопед попросился «на кафедру». Вернулся. Опять вышел. Вернулся уже не так быстро. В третий раз вместо Логопеда пришла добрая тетенька и сказала, что он неожиданно заболел и принимать экзамен будет она. Очевидцы сообщили, что видели Логопеда, медленно бредущего на кафедру (наверное, чтобы не расплескать) с зеленым цветом лица. Экзамен сдали все, двоек не было. И, что самое интересное, никого не наказали. А Логопед вернулся с больничного только через неделю.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

Отец рассказывал, он во время ВОВ был старшим лейтенантом. После войны с немцами послали их артполк еще воевать с японцами. Стояли где-то на окраине какого-то города на Дальнем Востоке. Кормили их в основном гаоляном и чумизой, весь полк ругался: еще чуть-чуть — и у всех, говорили, глаза раскосыми станут. Что-то вкусное можно было купить в городе на базаре, офицеры там часто паслись. И вот один раз прибегает к отцу друг, такой же старлей, весь белый, глаза по блюдцу: у него на базаре пистолет срезали с кобурой. То есть трибунал. Отец говорит — пойдем к полковнику, кинешься в ноги, признаешь ошибки, может, как-нибудь выручит, мужик очень хороший. Пошли. Полковник проорался, конечно, сначала, а потом говорит: берите всех офицеров и несколько сержантов пострашнее и тащите ко мне всех главных стариков с базара, старшин рядов. Привели, полковник им говорит: у моего офицера на базаре пистолет пропал. Если сегодня до заката не найдется — я приведу полк в город и разнесу базар, и городу достанется. Пистолет возник из ниоткуда в палатке на постели через полчаса! И никто не видел как. Свезло лейтенанту.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

К истории про пиво и армию. 1983 год, г. Бежецк. Чудом удалось вырваться в увольнение из удаленной части, зашли с сослуживцем, как положено, в пивную. Купив предварительно несколько копченых рыбин в магазине. Взяли по паре кружек, сидим, допиваем их, и понимаем, что с количеством рыбы переборщили. Тут подходит мужичек: "Ребята, я вижу у вас рыба остается-не угостите? ". Мы: "Да, конечно, забирай все оставшиеся". Мужик поблагодарил, и отчалил за свой стол. А там зал вроде как был Г-образный, и только он скрылся из вида за "углом"- вдруг шум, гам, драка, летит во все стороны наша рыба. К нам подходят двое, отмутузившие забравшего рыбу: "Ребята, извините, вы не подумайте, что в нашем городе есть такие- рыбу у солдат отнимать".

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

Про пиво...
1988 или 1989 год. Военное училище. Я и еще несколько курсантов закосили в санчасть на недельку. Одного типа госпитализировали с менингитом, поэтому всех, кто жаловался, определяли в санчасть без разговоров. Лежим день, второй. Выспались. Скучаем. Надо что-то придумать. Через дорогу пивнушка. Тары нет (в полиэтиленовых пакетах тогда еще не носили). Решение нашлось быстро — люстры. Это такой стеклянный матовый шар, сверху которого отверстие для крепления. Емкостью литров 6. Так и ходили каждый вечер с этими люстрами за пивом. Естественно без очереди, жалко солдатиков, как говорили в очереди... Утром врач делает обход, в палате перегар. Шмон. Ничего не нашли. Суки, куда прячете? Молчим. Когда выписывались, раскрыли тайну. В тот же день люстры заменили на такие же, только отверстие с двух сторон.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * * 

1 2 3 .. 11 .. 101