1980 год. 31 декабря. В московских газетах появляется объявление, что в Елисеевском гастрономе будет в свободной продаже чёрная икра по цене 67 копеек за килограмм. Там тут же выстраивается очередь длиной до самого Кремля. Очень холодно. Люди мерзнут, но стоят — иногда устраивают переклички. В 10 часов выходит директор магазина и говорит:

— Товарищи! Евреям икра отпускаться не будет!

Толпа одобрительно гудит, а евреи уходят, проклиная антисемитов.

2 часа дня — к замерзшей толпе снова выходит директор и говорит:

— Икра будет отпускаться только лицам с московской пропиской!

Часть людей уходит, а вслед им несётся

— "Понаехали тут! "

6 часов вечера — к совершенно окоченевшей от холода и поредевшей толпе снова выходит директор и говорит:

— Икра будет отпускаться только ветеранам Отечественной войны!

Остается несколько десятков человек.

В 9 вечера выходит директор и объявляет:

— Икра будет отпускаться только ветеранам Отечественной войны 1812 года!

Народ разбредается по домам, но перед магазином остается один практически окоченевший старичок. Директор заводит его к себе в кабинет, наливает ему рюмку водки и говорит:

— Дед, ты — коммунист?

— Да! — Отвечает окоченевший старикашка.

— Тогда ты должен понять. Дело в том, что никакой икры на самом деле нет, но мы должны были показать всему миру, что у нас в свободной продаже есть дешёвая икра! Понимаешь?

— Я всё понимаю, — говорит старичок, —

Я только не понимаю, почему евреев первых отпустили...

— Ой, Рабинович, какой вид спорта вы предпочитаете?

— И, таки да, если бы спорт, и правда, приносил пользу, то на каждом турнике крутилось бы по два еврея.

Поймал еврей золотую рыбку, она ему предлагает стандартно исполнение любых трех желаний, еврей: "Миллион долларов на счету в швейцарском банке, жену красавицу, дом с видом на океан — это рааааз!! "

Сегодня весь день почему-то из крана холодной воды течёт теплая. Уборку сделал, помыл посуду, сам помылся, кота помыл. Никогда еще мой внутренний еврей так не ликовал.

Бабушка поспорила с Сёмой, что он не съест 25 её пельменей на то, что он уберёт в квартире...

И вот Сёма доедает 24-й пельмень, а 25-го в тарелке нет…

Ох уж эта еврейская бабушка…