Сидели хорошо, долго и с удовольствием. Вспоминали былое, обсуждали автопокрышки Но не только. Бриль, полагаю, взахлеб рассказывал о дифференциальных уравнениях высших порядков, поскольку очень любил о них говорить, а папа делился успехами сына, по той же причине. Про Молчунова понятно и без слов. А водку в том ресторане подавали только в рюмках ( это важно для повествования). Рюмок было выпито не мало, чем официант был явно доволен.

Однако, долг призывал советских ученых вернуться к работе.

— Идём составлять дифференциальное уравнение! —решительно произнёс Бриль. Слово "дифференциальное" он произносил чётко в любом состоянии.

— Официант! Посчитайте!

Счёт Бриль решительно забрал себе, отмахнувшись от друзей, и тут же вернул официанту:

— В счёте — ошибка. Исправьте, будьте любезны.

Официант удивился, но возражать не стал. Вскоре принёс исправленный счет, сумма была чуть меньше.

— И снова ошибочка! — сообщил ему Бриль.

Официант снова переделал счет, и снова Бриль его не принял. А потом ещё раз и ещё. Сумма всё уменьшалась и уменьшалась.

— А вот теперь верно! — наконец согласился Бриль. Вспотевший от напряжения официант облегченно вздохнул. Ученые, поддерживая с двух сторон доцента Молчунова, направились в гардероб.

У выхода из ресторана их нагнал официант, неся поднос с тремя рюмками водки и порезанным огурцом.

— Подарок от директора, если не возражаете.

Научная группа не возражала.

— Очень извиняюсь, конечно, — обратился официант к Брилю, —но как вы со счётом определили, очень бы хотелось знать, ведь вы и меню не смотрели, а как же тогда?

— Видишь ли, дружище, — Бриль занюхал водку огурцом, математика — это великая наука! Нас трое, брали все одно и то же, значит, счёт что?

— Что? — не понял официант.

— Должен делиться на три!

Старческие недомогания ее оставили, она флиртовала, веселилась, как будто снова сделалась молодой. Все бы хорошо, но женщина волновалась, что такая перемена не естественна, а значит может быть признаком заболевания. Она боялась, что сходит с ума.

Она не дала своему врачу времени высказать предположения и сама рассказала, что подозревает у себя застарелую “амурную болезнь”, так она называла сифилис. Оказалось, что семьдесят лет назад она работала проституткой в публичном доме в Салониках. Там она заразилась сифилисом.

Вскоре ее спас будущий муж: забрал из публичного дома и вылечил. Однако, это случилось еще до изобретения пеницилина — так что болезнь могла затаиться и теперь перейти в последнюю стадию — нейросифилис.

Анализы показали, что предположения пациентки верны. По мнению Сакса, спирохеты раздражали палеокортекс — “древние отделы коры головного мозга”. Эти отделы отвечают за инстинкты, настроение, общий психический тонус.

Лечение предполагало простой курс пеницилина, но женщина колебалась.

Ведь болезнь вернула ей молодость, подарила отличное настроение, она наслаждалась жизнью как никогда. Но, к ее счастью (и несчастью множества других больных), изменения спровоцированные в мозгу нейросифилисом необратимы. Пеницилин убил спирохеты, а старушка осталась веселой и активной. “Как забавно” — сказала пациентка врачу — “подарок от Амура”.