Дело было во времена, которые теперь называют застоем. Мы, будучи студентами, на каникулах рванули в Карпаты, в небольшой райцентр.. Было нас пятеро особей мужского пола и одна девушка, у которой была большая и страстная любовь с одним из членов компании. Поселились мы в гостинице, а поскольку из всех мужичков я один был женат (с соответствующим штампом в паспорте), один из номеров оформили на меня и упомянутую даму в качестве супруги, которая забыла паспорт.
Приблизительно часа в два ночи, когда часть нашей компании раз в четвертый (после ящика портвейна), исполняла "Богемскую рапсодию" группы "Куин", есте-е-е-е-е-ственно с раскладкой на четыре голоса (из всей компании я один играл на гитаре и имел понятие о пении, а остальные исполнители были просто здоровыми и веселыми студентами иняза с мощными голосовыми связками и полным или частичным отсутствием слуха).
Особенно хорошо нам удавались места, где надо было петь фальцетом (или, точнее, микстом), а капелла ). При этом, наши голубки (упомянутая выше пара), занимались любовью в соседнем номере.
Несмотря на то, что приглашающей стороной был сын высокопоставленного партийного бонзы это славного городишки, дежурная, которая тоже пыталась заснуть вместе с остальными несчастными горемыками, которых угораздило поселится с нами в одной гостинице (номеров на пятнадцать), вызвала милицию.
Орали мы настолько душевно, что наряд возглавляемый лейтенантом не смог четко вычислить дверь, где творилось таинство музыки и, возглавляемый дежурной, ворвался в соседний номер, где наш товарищ ублажал даму, которая была неглиже и в сапогах, что особенно возмутило захватчиков.
С криком "а це дивка у чоботах на билому простырадли" (а эта девка в сапогах на белой простыне), она вместе с одним из милиционеров влетела в наш номер. За ней, практически голый, обмотав вокруг пояса полотенце, в комнату зашел совершенно пьяный герой-любовник и показывая на меня сказал: «а вон сидит ее муж. Он разрешает ей спать в сапогах на постели», после чего рухнул на кровать со словами «ну и нае…ся же я».
Мне ничего не оставалось, как под взглядами о..евшего наряда и дежурной, которая бормотала что-то типа "хлопци вин ии убье", зайти в соседний номер. Наряд уже не интересовали наши песни. Все ждали кровавой драмы. Я на ухо сказал даме все, что я о ней думаю, но решили мы завершить эпизод красиво.
Она по возможности прикрыла отдельные места на своем (красивом, надо заметить) теле и мы обнялись, вышли в коридор, где наготове стоял наряд, готовый предотвратить «убийство на бытовой почве», и поцеловались (пусть простит меня жена, с которой я до сих пор, уже 28 лет, счастливо живу).
Потом я зажал ее за попу и спросил: "милая, тебе было хорошо с этим козлом? Она потянулась и промурлыкала: "солнце, удовлетворить меня можешь только ты, пошли скорее, я тебя хочу". Мы сделали ручкой всем присутствующим и вернулись в номер для двоих.
Реакции обслуги и воинов мы не видели, но учтите, что этой истории уже 25 лет и происходила она во времена, когда «в Советском союзе ceкса еще не было».
Друзья ввалились минут через пять, притом часть ползла на коленях. По словам сына бонзы (отличный парень, сейчас ди — джей и продюсер), который вышел заминать конфликт: «меты удалились почти на цыпочках и с задумчивым и философским выражением на лицах, который до это не были обезображены интеллектом».
После этого мы решили, что гости гостиницы уже дошли до состояния терпил и перешли на более актуальный для трех часов ночи репертуар -«Роллинг стоунс» (слова знали все – музыка народная, ударная установка — тазик из душа).
* * *
* * *
Не мое.;)
"Первый мой вызов на дом к больному в уездном городе N. Сижу в санчасти нашей, никого не трогаю, с медсестрой флиртую...
Вдруг врывается средних лет дама, крича о том, что ее сыну плохо совсем, а особенно с сердцем плохо. Хватаю чемоданчик с лекарствами, шприцами и т. д. Прибегаем...
Сидит сын, перегаром от него метров на десять разит. И грустно так у меня спрашивает: "Доктор, я вот пятый день пью водку, сегодня под стул глянул, а там собачка белая сидит. Что мне выпить, чтобы она исчезла?"
Из запоя-то мы его вывели, но собачку свою белую, под стулом тихо сидевшую, он так и не узнал." * * *
Было это в советские времена, когда любая поездка «за кордон» была событие. Ехали мы в ГДР, тур группой, с обязательными ГБ-шниками в составе. Ездило ГБъе под видом простых работяг, причем «косило» под них так усердно, что уже на второй день их знали все.
И вот немецкий кабак. Принимающая сторона устроила все в лучшем виде. Столы с флажками, репертуар оркестра. За желто-чорными флажками немцы, за серпастыми — мы с «слесарем 5 –го разряда» Васей. Вася – самый веселый из нас. Вовсю балагурит на ломаном немецком, хохоча толкает тосты и многозначительно переглядывается с «токарем» Петей с соседнего столика. Все чинно бухают. Через полчаса затянули «Катюшу». Через час расслабились. И Сергей Петрович вдруг сказал:
— А спорим, хилый ганс стакан водки залпом не маханет. Это только мы, русские, могем.
Все посмотрели на Васю. Вася усердно рассматривал маринованные грибы.
— Не, ну шо хош ставлю. Эй, ком цу мир, вот ты, лысенький, ну ка. Немец встает, оглядывается на своих, и, не веря своему счастью («русская» была у них на вес) подходит. Петрович со словами: «Не, не, фраерок, полный» — наливает.
Немец, крякнув, как истинный христианин, употребил весь стакан, сказал «данке» и упер за свой столик. Петрович замер с бутылкой в руке. Потом, очнувшись, наливает второй стакан и уже молча манит пальцем немца к нам. Немец вскакивает, подбегает, «хватает» и убегает. На Петровича нельзя было смотреть, вера в идеалы рушилась на глазах. Кстати назревал конфликт. Немец веселел с той же скоростью, что мрачнел Петрович. Третий стакан дядя Сережа наливал уже совершенно трезвым. Немец, подпрыгивает, и затянув на ходу «Подмосковные вечера», на заплетающихся «бежит» к нам. Тут с разных углов поднимаются немцы в штатском, на ходу перехватывают товарища и под руки и ноги выносят его из зала. Пауза.
Поднимается Вася:
— А вот еще был случай, пошли мы как-то с женой по грибы… * * *
Едем в маршрутке. Народ подобрался все больше развеселый — отмечали Старый Новый Год. И едет мужчинка такой пьяненький, периодически вырубается, но приходя в себя оглядывает маршрутку мутным, но счастливым взглядом и отрубается снова. На остановке входят два мужичка с Сибири, тоже навеселе. Одному не хватает места, он присаживается с самого краешка, у двери рядом с женщиной, но руки деть все равно некуда, поэтому он приобнимает соседку с шутками и прибаутками, типа, мы в Сибири народ горячий, с нами теплее. На что пьяный мужичок, про которого все забыли, очнулся и как взвоет:
— Блин, а почему мне до сих пор холодно!!!! * * *
* * *
В Питере, как известно, ударили морозы. Морозом питерцев не удивишь, но когда они наступают неожиданно, первый день оказывается достаточно трудным. Солнце, скрепит снег, народ кутается в шарфы по самые уши… Выйти на улицу лишний раз представляется подвигом.
И вот по пустынной (по причине мороза) улице от ларька отходит бабуля, купив хлеб-булку, видит — навстречу идет мужчина, интеллигентного вида, одет хорошо. А под мышкой зажата чекушка (малек водки). В руках-то холодно держать. И не просто идет, а вроде кругами ходит, туда-обратно.
Ну, бабушка не могла пройти мимо, говорит: «Сынок, тяжело, что ли после вчерашнего? Да разве можно в такой мороз на улице пить? Замерзнешь же…»
На что мужик и отвечает: «Вот и я так думаю… Я уж час тут хожу, ищу такого же идиота, что б согласился со мной выпить…»
