Прочитал недавно, не помню где, перескажу по памяти.

Итак, деревня, лет пятьдесят-шестьдесят после Великой отечественной. Различного военного имущества в окрестностях хватает. Обсуждают одного жителя:

— А вот ему за семь патронов ещё при советах сколько-то лет дали...

— Вот звери! Да тут у каждого! Беспредел!

—... он их в соседский сарай из пулемёта выпустил.

Талдом, 1990 год. Мы, свежепринятые, отправлены на картошку. В ближайшем магазине (водка по талонам), нам рассказывают про местную дискотеку. Надо понимать, не слишком нас туда и тянуло, благо в менделавочке студенток было примерно столько же, сколь и студентов.

Но почему бы и нет?

Старая (почти под сорок, смешно вспоминать)) тётка предупредила: местных девок не трогать, будут бить. Приняли к сведению и потопали. Три км в одну сторону.

А вот там было нечто. Бить было некому. Под хрипатые завывания убитых колонок, воющих про белые розы, на танцполе бились два десятка девок. С визгами, рваньем одежды и полосованием когтями.

Ивановский вуз в соседнем колхозе отрабатывал. Местных не поделили. Мы, осторожно, по стеночке, подошли к ошалелым ребятам и спросили:

— Вам девушек, или выпить?

Местные, оглядевшись, ответили

— Пить. Но валим быстро и далеко.

И месяц мы жили с талдомскими душа в душу, но про дискотеку забыли напрочь. И мы и они.

Уважаемая моя вторая половинка. Я устал тебя искать, теперь твоя очередь искать меня. P.S: искренне твой...

(к фотке с ОЧЕНЬ упитанным котэ)

— У соседки по даче был кот Пуня. Вот реально — Пуня, другого слова и не подберешь. В ширину больше, чем в длину: сползал со ступенек попой вперед. На мое недоумение, мол, а не боятся ли хозяева апоплексического удара у любимца, те вздыхали. И говорили, что кот вообще-то отлучен от излишеств, но в силу дачности бегает по другим соседям, потрясая опухшими с голодухи боками, и клянчит нямку у них. Воспитательные беседы с котом (и с соседями) не помогают.