Первый замминистра запомнился тем, что после его приезда расстреляли директора завода, всех его заместителей и всех начальников цехов, кроме одного, назначенного впоследствии новым директором.

Второй замминистра запомнился большим гуманистом — после его приезда нового директора посадили на смешной срок всего в 5 лет.

Случилось это потому, что он сам вскрыл под следствием все недостатки и злоупотребления в работе завода, отчего сели еще человек пятнадцать.

Вернувшись в Москву, оба злобных замминистра никуда не делись — многие годы они терроризировали завод телеграммами, ставившими решительно всех на уши. Московские поездки следующих директоров завода стоили им минимум трех инфарктов и двух отстранений от должности.

Самого министра на заводе так не боялись, как этих жутких замов.

Министр был величиной заоблачной, запредельной. Он почти безвылазно сидел в Москве, трясясь от страха за свою жизнь и будучи готовым в любое время дня и ночи явиться по зову товарищу Сталину с докладом на любую заданную тему в рамках своего огромного министерства. Поэтому на заводе он чувство ужаса конечно тоже вызывал, но какое-то абстрактное, как полный конец света.

Но времена меняются — к власти пришел Хрущев и назначил нового министра, молодого, энергичного, только какого-то тщедушного и недокормленного, что ли. Назначив нового министра, экспансивный Никита Сергеевич тут же прогнал его в многомесячное турне по всем предприятиям вверенного ему министерства. Естественно, малознакомый с делами министр не мог путешествовать без свиты. В поездку на N-ский завод он взял с собой обоих курировавших его замминистров — тех самых.

Директор завода узнал о составе делегации где-то за две недели до ее приезда. Из его кабинета тут же пополз запах валерьянки.

У директора было достаточно времени, чтобы многократно вспомнить лучшие моменты своей незамысловатой жизни, а также основательно подготовиться к визиту.

Неизвестно, что не поделили между собой за время долгой железнодорожной поездки мало соображающий в делах министерства хлипкий министр и два статных сталинских зубра, но директор завода встретил их утром на перроне в исключительно злобном настроении. Каждый без исключения член делегации считал себя лично самым главным в этой команде, но самый мелкий из них подчеркивал это явно, а остальные двое просто вежливо кипели от негодования.

Директор понял, что гостей надо срочно задобрить. Следующим крупным пунктом программы визита значился приветственный обед на четверых. В подготовку этого обеда директор завода и повара вложили всю свою душу.

Спиртные напитки в разгар рабочего дня исключались. Поэтому на столе присутствовала целая батарея морсов, как-то: из морошки, клюквы, голубики и еще хрен знает какой ягоды.

Не подкачали и разносолы: в них имелись практически все грибочки богатых дарами уральских лесов.

Неизвестно, что именно из перечисленных явств ударило по желудкам высоких гостей, но следующим пунктом программы было длиннейшее отчетное совещание с участием всех замдиректоров, начальников цехов и руководителей прочих структурных подразделений. Министр открыл это совещание в сравнительно благодушном настроении после сытного обеда. Но уже где-то через час, по мере раскрытия недостатков в работе завода, руководство завода с ужасом заметило, что лица гостей постепенно становятся все более мрачными и напряженными. Еще через полчаса на министра и замминистров было страшно смотреть.

В конце концов, дослушав доклад последнего начальника цеха и задав ему уничтожающие вопросы, оба прожженых замминистра тихо обменялись короткими репликами, сгребли все свои бумаги и неторопливо направились вместе вон из кабинета с самым серьезным видом. Оторопевший министр с завистью посмотрел им вслед, но мужественно продолжил совещание, предоставив слово главному бухгалтеру. Но уже буквально через пару минут этого доклада, действительно не слишком удачного, юный министр вдруг смертельно побледнел и вдруг бросился прочь из кабинета, не забыл впрочем прихватить и свои бумаги тоже.

Докладчик поперхнулся на полуслове и замолк. Никто из обомлевшего руководства завода даже не пытался заполнить возникшую гнетущую паузу — докладывать было уже решительно некому.

Надо сказать, общественные туалеты для рабочих находились метрах в пятиста от директорского кабинета. Но директору даже в страшном сне не приснилось бы их показывать высокому руководству, а тем более использовать по назначению. Для этих целей имелся скромный, но относительно цивильный директорский туалет мощностью на две важные персоны. Туалет этот находился всего метрах в сорока, в конце длинного коридора, ведущего из приемной. Подступы к нему просматривались секретаршей, поэтому никому из неавторизованных пользователей не пришло бы в голову покуситься на священное место, выдраенное по случаю приезда министра до неузнаваемости.

Когда мимо секретарши вслед за страшными замминистрами из директорского кабинета с деловитым видом вылетел сам министр, она не произнесла ни звука. Глядя на стремительно удаляющуюся фигурку министра, она до последнего момента хотела верить, что он бежит по своим, министерским делам. И только когда министр уже вприпрыжку добежал до конца коридора и слабеющей рукой схватился за ручку двери сортира, весь ужас происходящего вылился у секретарши в громоподобном крике, хорошо слышном в замершей директорской и донесенном, как видите, через десятилетия:

"Товарищ министр, стойте! Вам туда нельзя!!! Там уже сидят товарищи замминистры! "