Гость вошел и шлейф его одеколона нежно подавил десяток стойких кастрюльных запахов колом торчащих из общей кухни. Мужчина всем приветливо улыбнулся и заговорил абсолютно без акцента:

— Добрый вечер. Меня зовут Арам, извините за поздний непрошеный визит, но я надеялся застать сразу всех. Мне очень нравится ваш дом и я бы хотел всех вас купить… Ну в смысле расселить в отдельные квартиры.

Народ заволновался:

— Какие квартиры? Нас тут девять семей и нам нужно девять квартир. У вас что, есть девять отдельных квартир?

На календаре был 1990-й год и еще не все советские люди видели вживую по-настоящему богатого человека.

Арам улыбнулся и ответил:

— Совершенно случайно у меня найдется для вас девять прекрасных однокомнатных квартир на улице Дыбенко, да и метро там поближе, чем тут.

Народ возликовал, некоторые даже не смогли сдержать нахлынувших эмоций и разрыдались:

— Неужели правда, неужели мы дождались на старости лет и у каждого будет своя ванна!? А вы не шутите с нами?

Вечерний гость:

— Конечно шучу, в детстве я нажимал кнопку звонка и убегал, а теперь вырос и нажимаю сразу все, захожу и шучу… Не беспокойтесь, если все согласны, то уже недели через три будете справлять новоселье.

— Мы, слава тебе Господи, согласные.

Детишки путались под ногами и радостно обнимались, обсуждая, как будут ходить друг к другу в гости и что теперь у них будет свой туалет и балкон.

Не радовался только халтурно протатуированный пролетарий Гриша с голым торсом, он молча стоял впереди всех, стараясь не отвлекать свой могучий мозг от свалившейся на него работы.

Арам:

— А можно мне одним глазком глянуть на свои будущие комнаты и оценить перспективы ремонта?

— Ну, конечно же, пожалуйста ко мне.

— Почему это к вам? Ко мне ближе.

— Ну, какая разница, квартиры же все получим. Пожалуйста сюда.

Гость заходил в засаленные, давно не ремонтированные комнаты и любовался из окон подарочными открытками Ленинграда в натуральную величину.

— Да, ремонт мне предстоит нешуточный, но виды из окон у вас просто потрясающие. Беру.

Непросмотреной осталась только комната Григория.

Гришин мозг поработал и выплюнул готовое решение:

— Да чего ко мне ходить? Я гостей не ждал и у меня на столе беспорядок, а вид такой же как вон у Иванцовых.

Арам:

— Простите, я правда свалился на вас непрошеным гостем, но мне хотелось бы глянуть на состояние комнаты, а состояние вашего стола меня беспокоит в последнюю очередь.

Соседи загалдели:

— Григорий, вы уж пожалуйста пустите человека, дело-то серьезное. От этого вся наша судьба зависит.

Гришенька, ну пусть посмотрит уже, а я вам потом убраться помогу.

Гриша:

— Ша молекулы! Хорош уже перед буржуями хвостом бить!

Народ притих, было видно, что худосочного, но жилистого Гришу не уважают, но побаиваются.

Григорий еще постоял подумал (ему понравилось это захватывающие занятие) и наконец заявил:

— Значит, решаем так – я не согласен на однокомнатную, они согласны, а я нет. Хочешь купить мою комнату – давай двушку и ни метра меньше, а за однушку — накося (Гриша перед лицом вечернего гостя скрутил большую пахнущую Беломором дулю). Понаехали с гор и думаете, что всех нас сможете купить?

Народ ахнул:

— Да как же так?

— Хорошего человека обидели?

— Григорий, ну зачем вам две комнаты? Вы же один. Вот мы вчетвером толчемся и то нам за счастье любая отдельная квартира.

— Ну не ломайте вы людям жизнь, Христом Богом просим. Вы-то с нами лет пять всего, а я тут почти пятьдесят пять. Дайте хоть умереть по-людски, в отдельной квартире.

Григорий:

— Ничего, пригодится вторая квартира, в смысле комната, а может ко мне брат из Выборга жить переедет? Да и привык я к центру, хочешь — Невский, хочешь — набережная. Опять же друзей из района оставлять неохота. Не переживайте за него, у него денег дохрена.

Арам грустно улыбнулся и ответил:

— Во-первых, неизвестно, кто из нас спустился с гор. Да, я чистокровный армянин, но родился в Питере и всю жизнь прожил в Веселом поселке.

А потом вы правы – я могу всем купить даже четырехкомнатные квартиры, но зачем мне это надо? Девять однокомнатных по площади и так вдвое больше, чем вся ваша коммуналка. Все стоит — сколько стоит…

Давайте поступим так – Григорий, вы пока не спеша потренируйтесь дули крутить, подумайте, взвесьте, а завтра я загляну в это же время. Нет — так нет, пойду либо этажом выше, либо ниже, мне все равно, может там люди посговорчивей будут. Спокойной всем ночи.

На следующий день, ровно в десять Арам был снова около высоченной двери, но позвонить не успел, дверь распахнул напряженный, отчаянно трезвый

Гриша в шортах и в турецком свитере. Позади Григория толпился весь народ.

Гриша не дав даже поздороваться, заорал нервной скороговоркой:

— Арам Батькович, простите за вчерашнее, я очень подумал и согласен на однушку, могу выехать хоть сегодня. А, суки! ВСЕЯОПЯТЬПОБЕЖАЛИЗВИНИТЕ!!!

Последние слова он выкрикивал грациозно влетая в дверь туалета.

И уже оттуда продолжил чуть спокойнее:

— Пожалуйста, заходите ко мне, там открыто, комната светлая, обои недавно поклеил…

Из толпы раздались негромкие голоса:

— Теперь ты понял, засранец, как идти против народа?

Так новые буржуйские времена руками Арама наконец расселили еще довоенную питерскую коммуналку.