В районе Золотого рога как всегда было жарко во всех смыслах этого слова. Местным жителям явно было мало одной революции. Им надо было их минимум три, пару гражданских войн и в придачу один религиозный конфликт. Мы выполнили задание и теперь спешили в точку рандеву с катером, на котором и должны были прибыть к месту эвакуации. Но нас поджидал сюрприз. На окраине небольшого приморского городка нас встретили суетливо толкущиеся группки вооруженных людей. Они косились на нас, но не трогали, ибо колонна из пяти джипов, ощетинившаяся стволами М-16* и М-60*, вызывала уважение. Вдоль улицы периодически попадались легковые автомобили со следами обстрела и явного разграбления, но именно эти объекты и вызывали основной интерес пейзан, причем вооруженные мародеры имели явный приоритет перед невооруженными. Когда мы заметили у стен домов несколько трупов явных европейцев, я приказал быть наготове, но без приказа огонь не открывать. В эту минуту из узкого переулка выбежала белая женщина с девочкой на руках, за ней с хохотом следовало трое местных нигеров (извините, афро-африканцев). Нам стало не до политкорректности. Женщину с ребенком мгновенно втянули в джип, а на ее преследователей цыкнули и недвусмысленно погрозили стволом пулемета, но опьянение безнаказанностью и пролитой кровью сыграло с мерзавцами плохую шутку. Один из них поднял свою G-3* и явно приготовился в нас стрелять, Marine Колоун автоматически нажал на гашетку пулемета и дальше мы уже мчались под все усиливающуюся стрельбу. Хорошо еще, что эти уроды не умели метко стрелять. Мы взлетели на холм, на котором собственно и располагался город, и увидели внизу панораму порта, самым ярким фрагментом которой был пылающий у причала пароход.

В порту скопилось больше тысячи европейских гражданских специалистов и членов их семей. Учитывая то, что в прилегающей области объявили независимость и заодно джихад, все они жаждали скорейшей эвакуации. Как было уже сказано выше, корабль, на котором должны были эвакуировать беженцев, весело пылал на рейде, на окраинах города сосредотачивались толпы инсургентов, а из дружественных сил был только мой взвод с шестью пулеметами и скисшей рацией (уоки-токи* не в счет). У нас было плавсредство, готовое к походу и прекрасно замаскированный катер, но туда могли поместиться только мы. Бросить на произвол судьбы женщин и детей мы не имели права. Я обрисовал парням ситуацию и сказал, что остаюсь здесь и не в праве приказывать кому — либо из них оставаться со мной, и что приказ о нашей эвакуации в силе и катер на ходу. Но к чести моих ребят, остались все. Я подсчитал наличные силы... двадцать девять марин, включая меня, семь демобилизованных французских легионеров и 11 матросов с затонувшего парохода, две дюжины добровольцев из гражданского контингента. Порт во времена Второй мировой войны был перевалочной базой и несколько десятков каменных пакгаузов, окруженных солидной стеной с башенками и прочими архитектурными излишествами прошлого века, будто сошедшие со страниц Киплинга и Буссенара, выглядели вполне солидно и пригодно для обороны. Вот этот комплекс и послужили нам новым фортом Аламо. Плюс в этих пакгаузах были размещены склады с ООНовской гуманитарной помощью, там же были старые казармы, в которых работали и водопровод и канализация, конечно туалетов было маловато на такое количество людей, не говоря уже о душе, но лучше это, чем ничего. Кстати, половина одного из пакгаузов была забита ящиками с неплохим виски. Видимо кто - то из чиновников ООН делал тут свой небольшой гешефт. То есть вся ситуация, помимо военной, была нормальная, а военная ситуация была следующая...

Больше трех тысяч инсургентов, состоящих из революционной гвардии, иррегулярных формирований и просто сброда, хотевшего пограбить вооруженных, на наше счастье только легким оружием от маузеров 98* и Штурмгеверов* до автоматов Калашникова* и Стенов*, периодически атаковали наш периметр. У местных были три старых французских пушки, из которых они умудрились потопить несчастный пароход, но легионеры смогли захватить батарею и взорвать орудия и боекомплект. Мы могли на данный момент им противопоставить: 23 винтовки М-16, 6 пулеметов М-60, 30 китайских автоматов Калашникова и пять жутких русских пулеметов китайского же производства, с патронами пятидесятого калибра*. Они в главную очередь и помогали нам удержать противника на должном расстоянии, но патроны к ним кончались прямо- таки с ужасающей скоростью. Французы сказали, что через 10 — 12 часов подойдет еще один пароход и даже в сопровождении сторожевика, но эти часы надо было еще продержаться. А у осаждающих был один большой стимул в виде складов с гуманитарной помощью и сотен белых женщин. Все виды этих товаров здесь весьма ценились. Если они додумаются атаковать одновременно и с Юга, и с Запада, и с Севера, то одну атаку мы точно отобьем, а вот на вторую уже может не хватить боеприпасов. Рация наша схлопотала пулю, когда мы еще только подъезжали к порту, а уоки-токи били практически только на несколько километров. Я посадил на старый маяк вместе со снайпером мастер — сержанта* Смити — нашего радио-бога. Он там что - то смудрил из двух раций, но особого толку с этого пока не было.

У противника не было снайперов и это меня очень радовало. Город находился выше порта, и с крыш некоторых зданий, территория, занимаемая нами, была как на ладони, но планировка города работала и в нашу пользу. Пять прямых улиц спускались аккурат к обороняемой нами стене и легко простреливались с башенок, бельведеров и эркеров... И вот началась очередная атака. Она была с двух противоположных направлений и была достаточно массированной. Предыдущие неудачи кое-чему научили инсургентов, и они держали под плотным огнем наши пулеметные точки. За пять минут было ранено трое пулеметчиков, еще один убит. В эту минуту противник нанес удар по центральным воротам комплекса: они попытались выбить ворота грузовиком. Это им почти удалось. Одна створка была частично выбита, во двор хлынули десятки вооруженных фигур. Последний резерв обороны — отделение капрала Вестхаймера — отбило атаку, но потеряло троих человек ранеными, в том числе одного тяжело. Стало понятно, что следующая атака может быть для нас последней, у нас было еще двое ворот, а тяжелых грузовиков в городе хватало. Нам повезло, что подошло время намаза и мы, пользуясь передышкой и мобилизовав максимальное количество гражданских, стали баррикадировать ворота всеми подручными средствами. Внезапно на мою рацию поступил вызов от Смити:

— "Сэр. У меня какой - то непонятный вызов и вроде от русских. Требуют старшего. Позволите переключить на вас? "

— "А почему ты решил, что это Русские? "-

— "Они сказали, что нас вызывает солнечная Сибирь, а Сибирь, она вроде бы в России... "

— "Валяй, " — сказал я и услышал в наушнике английскую речь с легким, но явно русским акцентом...

— "Могу я узнать, что делает United States Marine Corps на вверенной мне территории? " — последовал вопрос.

— "Здесь Marine First Lieutenant* Майкл Фогетти. С кем имею честь? " — в свою очередь поинтересовался я.

— "Ты имеешь честь общаться, лейтенант, с тем, у кого, единственного в этой части Африки, есть танки, которые могут радикально изменить обстановку. А зовут меня Tankist".

Терять мне было нечего. Я обрисовал всю ситуацию, обойдя, конечно, вопрос о нашей боевой "мощи". Русский в ответ поинтересовался, а не является ли, мол, мой минорный доклад, просьбой о помощи. Учитывая, что стрельба вокруг периметра поднялась с новой силой, и это явно была массированная атака осаждающих, я вспомнил старину Уинстона, сказавшего как - то, " что если бы Гитлер вторгся в ад, то он, Черчилль*, заключил бы союз против него с самим дьяволом... ", и ответил русскому утвердительно. На что последовала следующая тирада...

— "Отметьте позиции противника красными ракетами и ждите. Когда в зоне вашей видимости появятся танки, это и будем мы. Но предупреждаю: если последует хотя бы один выстрел по моим танкам, все то, что с вами хотят сделать местные пейзане, покажется вам нирваной по сравнению с тем, что сделаю с вами я".

Когда я попросил уточнить, когда именно они подойдут в зону прямой видимости, русский офицер поинтересовался не из Техаса ли я, а получив отрицательный ответ, выразил уверенность, что я знаю что Африка больше Техаса и нисколько на это не обижаюсь.

Я приказал отметить красными ракетами скопления боевиков противника, не высовываться и не стрелять по танкам, в случае ежели они появятся. И тут грянуло. Бил как минимум десяток стволов, калибром не меньше 100 миллиметров. Часть инсургентов кинулась спасаться от взрывов в нашу сторону, и мы их встретили, уже не экономя последние магазины и ленты. А в просветах между домами, на всех улицах одновременно появились силуэты танков Т-54*, облепленных десантом. Боевые машины неслись как огненные колесницы. Огонь вели и турельные пулеметы, и десантники. Совсем недавно, казавшееся грозным, воинство осаждающих рассеялось как дым. Десантники спрыгнули с брони, и рассыпавшись вокруг танков, стали зачищать близлежащие дома. По всему фронту их наступления, раздавались короткие автоматные очереди и глухие взрывы гранат в помещениях. С крыши одного из домов внезапно ударила очередь, три танка немедленно довернули башни в сторону последнего прибежища, полоумного героя джихада и строенный залп, немедленно перешедший в строенный взрыв, лишил город одного из архитектурных излишеств. Я поймал себя на мысли, что не хотел бы быть мишенью русской танковой атаки, и даже будь со мной весь батальон с подразделениями поддержки, для этих стремительных бронированных монстров с красными звездами, мы не были бы серьезной преградой. И дело было вовсе не в огневой мощи русских боевых машин... Я видел в бинокль лица русских танкистов, сидевших на башнях своих танков: в этих лицах была абсолютная уверенность в победе над любым врагом. А это сильнее любого калибра. Командир русских, мой ровесник, слишком высокий для танкиста, загорелый и бородатый капитан, представился неразборчивой для моего бедного слуха русской фамилией, пожал мне руку и приглашающе показал на свой танк. Мы комфортно расположились на башне, как вдруг русский офицер резко толкнул меня в сторону. Он вскочил, срывая с плеча автомат, что - то чиркнуло с шелестящим свистом, еще и еще раз. Русский дернулся, по лбу у него поползла струйка крови, но он поднял автомат и дал куда- то две коротких очереди, подхваченные четко-скуповатой очередью турельного пулемета, с соседнего танка. Потом извиняющее мне улыбнулся, и показал на балкон таможни, выходящий на площадь перед стеной порта. Там угадывалось тело человека в грязном бурнусе, и блестел ствол автоматической винтовки. Я понял, что мне только что спасли жизнь. Черноволосая девушка в камуфляжном комбинезоне тем временем перевязывала моему спасителю голову, приговаривая по-испански, что вечно синьор капитан лезет под пули, и я в неожиданном порыве души достал из внутреннего кармана копию-дубликат своего Purple Heart*, с которым никогда не расставался, как с талисманом удачи, и протянул его русскому танкисту. Он в некотором замешательстве принял неожиданный подарок, потом крикнул что- то по-русски в открытый люк своего танка. Через минуту оттуда высунулась рука, держащая огромную пластиковую кобуру с большущим пистолетом. Русский офицер улыбнулся и протянул это мне. А русские танки уже развернулись вдоль стены, направив орудия на город. Три машины сквозь вновь открытые и разбаррикадированные ворота въехали на территорию порта, на броне переднего пребывал и я. Из пакгаузов высыпали беженцы, женщины плакали и смеялись, дети прыгали и визжали, мужчины в форме и без, орали и свистели. Русский капитан наклонился ко мне и, перекрикивая шум, сказал: "Вот так, морпех. Кто ни разу не входил на танке в освобожденный город, тот не испытывал настоящего праздника души, это тебе не с моря высаживаться". И хлопнул меня по плечу. Танкистов и десантников обнимали, протягивали им какие-то презенты и бутылки, а к русскому капитану подошла девочка лет шести и, застенчиво улыбаясь, протянула ему шоколадку из гуманитарной помощи. Русский танкист подхватил ее и осторожно поднял, она обняла его рукой за шею, и меня внезапно посетило чувство дежавю. Я вспомнил, как несколько лет назад в туристической поездке по Западному и Восточному Берлину нам показывали русский памятник в Трептов-парке. Наша экскурсовод, пожилая немка с раздраженным лицом, показывала на огромную фигуру Русского солдата со спасенным ребенком на руках, и цедила презрительные фразы на плохом английском. Она говорила о том, что, мол, это все большая коммунистическая ложь, и что кроме зла и насилия русские на землю Германии ничего не принесли. Будто пелена упала с моих глаз. Передо мною стоял русский офицер со спасенным ребенком на руках. И это было реальностью и, значит, та немка в Берлине врала, и тот русский солдат с постамента, в той реальности тоже спасал ребенка. Так, может, врет и наша пропаганда, о том, что русские спят и видят, как бы уничтожить Америку. Нет, для простого первого лейтенанта морской пехоты такие высокие материи слишком сложны. Я махнул на все это рукой и чокнулся с русским бутылкой виски, неизвестно как оказавшейся в моей руке. В этот же день удалось связаться с французским пароходом, идущим сюда под эгидою ООН, и приплывшим — таки в два часа ночи. До рассвета шла погрузка, Пароход отчалил от негостеприимного берега, когда солнце было уже достаточно высоко. И пока негостеприимный берег не скрылся в дымке, маленькая девочка махала платком, оставшимся на берегу русским танкистам. А мастер-сержант Смити, бывший у нас записным философом, задумчиво сказал:

— "Никогда бы я не хотел, чтобы Русские в серьез стали воевать с нами. Пусть это непатриотично, но я чувствую, что задницу они нам обязательно надерут". И, подумав, добавил: "Ну, а пьют они так круто, как нам и не снилось... Высосать бутылку виски из горлышка и ни в одном глазу... И ведь никто нам не поверит, скажут что такого даже Дэви Крокет* не придумает".

Итак, истории.

Пиротехника тогда была без каких-либо переводов и инструкций. Да и вообще была в новинку, до этого кроме петард никто ничего не привозил.

Оптовым продавцам самим было интересно, что это за приколы и какой будет эффект – постоянно что-то поджигали сами. Эффект был – как на 9 мая, только в миниатюре, постоянно что-то где-то взлетало, взрывалось, свистело и т. д. Если штука была прикольной, на нее сбегался народ и все скупал. Итак, гуляю по рынку. Вижу – вау, вот это класс, и огненные шары по несколько штук, и взрывы сразу и на земле и в воздухе, и еще в разные стороны фонтаны огня. Круто, бегу туда. Ага, щас, целый большой ящик загорелся с пиротехникой. У соседей реально паника, все растаскивают свои коробки, чтобы до них не долетело. Когда дым развеялся, остался круг метра на 3 в диаметре с РЕАЛЬНО выжженной землей, без каких-либо следов снега – кстати, утоптанного и толщиной сантиметров под 20 в этом месте.

Следующим эффектом новизны пиротехники была неадекватная реакция на нее ментов. Вероятно, принимали за какие-то разборки с применением гранат – все-таки времена были еще шумные. И надо сказать, были в те времена штуки особенно громкие и мощные. Это сейчас одни огонечки с хлопочками и фонтанчиками.

Итак, первый случай с ментами и пиротехникой. Вечерами я тогда приезжал к подруге, всегда брал пару вещей попробовать во дворе – надо же знать, что продаешь. В тот раз подруги дома не оказалось, решил подождать.

Прождав почти час, дай думаю пойду что-нибудь запущу. Была у меня непонятная штука, просто толстая картонная трубка, высотой сантиметров

30, диаметром сантиметров 5-6. Ладно, попробуем ее. Поджигаю, отбегаю, залегаю в кустах – хз, что это такое. Происходить тьфууу, вылетает маленький огонек – и все… Пля, думаю, вот лажа какая. Только повернулся к подъезду подруги, вдруг как ИПАНЕТ!!! Именно так, все буквы большие и не менее трех! знаков. Нихсебе, думаю, даже уши слегка заложило.

Медленно захожу в подъезд, подымаюсь на 4 этаж. Тут с мигалками во двор залетает 2 ментовские машины. Реально оцепляют территорию и начинают прочесывать местность. Побежали по всем подьездам. Стою, задумчиво смотрю в потолок, я не я, петарда не моя. Но явно палево, еще пакет со всякой херней и по карманам петард распихано. Слышу топот сапог внизу.

1 этаж, 2 этаж, 3-ий… Все, думаю приплыли – тут слышу внизу говорят по рации: "Мы нашли эту хрень, это петарда. грёбаные детишки опять развлекались, уже по домам сидят, поехали". Фууууу, пронесло….

Следующая история с ментами. Решил на розничной ярмарке чем-нибудь коллег–торгашей порадовать. Был там у нас полузакрытый дворик, где деревьев и проводов нет и народ почти не ходит. Взял пакетик, позвал с собой народ. Вывалило человек 30 – все молодые, всем интересно.

Позапускал, повзрывал – самому приятно и народ в восторге. Достал очередную хрень – что-то вроде большой бабочки из одних крыльев и с фитилем в ж. Тут подходит мент. Один, молодой – лет 20-25, и строго так:

"Что тут происходит?". Мне как-то фиолетово, толпа торгашей тогда это было что-то вроде братства, если что – отобьют или выкупят. Спокойно отвечаю: "Как что, не видите – продукцию проверяю. Вдруг не работает или опасная, продавать нельзя". Мент видит расклад сил, но просто так уйти не может – надо же блюсти честь мундира ))) В это время я продолжаю чиркать зажигалкой. Мент напрягся и говорит: "И куда это полетит?" "Да хрен ее знает, вот сейчас и проверю…" Пшш, отбегаю. Мент со всей солидностью, но заметно нервничая начинает тоже отходить, но в противоположную от нас сторону. Не угадал ))) Эта хрень, шипя и свистя, набирает высоту метра 2-3 и плывет у него над головой. Видно как у него начинают слегка подгибаться коленки и голова пытается уйти внутрь тела.

Но скорость не увеличивает, убежать не пытается ))) И тут она взорвалась.

Конечно, не как та, о которой писал чуть выше, но тоже громко. Мент аж слегка присел – но, молодец, даже не обернулся и спокойно пошел дальше

)))

И напоследок. Основные покупатели были, естественно, дети. Причем директор из соседней школы постоянно обещала прийти "К тому мужику на рынке и серьезно с ним поговорить". Да я и сам прекрасно понимал, что при неосторожном обращении может произойти все, что угодно. Поэтому всегда всех постоянно инструктировал, как обращаться, чем опасно, что это не игрушка, а очень даже серьезно. На каком расстоянии запускать, в руках не держать, не разбирать и т. д. Опять же в это время в газетах и по телеку стали сообщать о несчастных случаях. И вот в один из прекрасных дней приходит мальчик с забинтованной головой и рукой. И с ним мама, явно серьезно настроенная. Пытаются протолкнуться через толпу к моему прилавку. Ну все, думаю, приехали. Пробились ко мне, мамаша выталкивает перед собой пацана и грозно так "НУ ЧТО, ТУТ ПОКУПАЛ?!!!".

Мальчик кивает… ппц мне, я попал… "Ну давай выбирай побыстрее, а то у меня обед короткий!!!". Фууууу, пронесло….

З. Ы. кстати, из 3х случаев поражения фейерверками в нашем городе, как я тогда выяснил, 2 было ожоги рук – вместо того, чтобы поставить на землю держали в руках, и один – ожог лица, когда по пьяни мужик поджег салют и мордой на него упал.