папой, по поводу моего имени проблем не возникло (кому же из мужчин не понравится, что сына назвали в его честь), а Марией звали бабушку нашего папы (то есть нашу прабабушку). Так что все вопросы с именами были решены.

Лет до 10 мне жутко не нравилось мое имя Валерий. Все вокруг были Саши и Сережи, а я, как белая ворона — Валера. И я частенько говорил маме:

— Почему ты назвала меня Валера. Не могла тоже назвать Саша или Сережа?

Кстати, я знал, почему нас с сестрой назвали именно так, мама не раз рассказывала историю с выбором наших имен. И когда это все равно не убеждало меня, мама приводила контраргумент:

— Скажи спасибо, что я не вышла замуж за Абульфаса. А то бы ты был сейчас Абульфас Абульфасович.

Абульфас Абульфасович для меня звучало еще страшнее, чем Валерий Валерьевич, поэтому я успокаивался, правда, не надолго.

Зато, когда я уже подрос лет до 15-16, и вполне смирился, а иногда, даже гордился, что я Валерий, посреди Сашей и Сережей, начала происходить вторая история, связанная с моим именем, причем повторялась она тоже не однократно.

Когда вся семья (папа, мама, сестра и я) собиралась вечерком посидеть-поболтать, мама начинала:

— Ну вот, подрос наш сынок. Начнет встречаться с кем-то, обрюхатит ее, а потом придет мать той девушки и скажет: "Оприходовал? Значит, забираем жениться! "

Я начинал краснеть по этому поводу, а мама продолжала:

— Но ты не переживай, сынок, я тебя в обиду не дам. Я скажу: Оверченко? — Оверченко. Валерий? — Валерий. Забирайте козла старого (показывая на папу)!

Тут папа начинал взрываться и кричать:

Да?! А отчества у нас разные! Он — Валерьевич, а я — ВАСИЛЬЕВИЧ!

Мама притворно вздыхала и говорила:

— Да куда уж я тебя сплавлю, придется отдавать сына, — а потом ко мне, — Сынок, ты там поосторожней! А то, видишь, папка уходить никуда не хочет, а тебя отдавать еще рано.

И так до следующих семейных посиделок.

P. S. Памяти моих родителей, самых лучших на свете, Оверченко Валерия Васильевича и Оверченко Эльмиры Георгиевны, посвящаю эту историю.

хозяйство. Странно, что паспорта у людей настоящие, а не нарисованные от руки по бедности...

Вот какую историю он мне привез:

— В поселке единственный "сельмаг", где хлеб и консервы плавно переходят в косы и огромные лейки для огорода.

Денег у людей нет. Даже пенсию к ним нерегулярно завозят – какие-то проблемы с дорогой (не какие-то, а охренительные). Молодежь не уезжает из поселка, они бы и рады, да без денег на билет не больно-то уедешь...

Они даже спиться толком не могут – на бутылку приходится скидываться как минимум вдесятером, а спиться на браге сможет только очень целеустремленный человек.

Представь: я сижу дома с мамой, приходит сосед и долго ведет разговоры вокруг да около. От чая отказывается, есть не хочет...

Часа через четыре, он признается, что хотел взять у меня взаймы до отъезда, ни много ни мало — рубль восемьдесят (1р. 80 коп.) Ему на что-то не хватает в магазине...

Так вот сельмаг этот как-то ночью "сковырнули". Кроме шуток, по местным меркам — это было ограбление века.

Но фокус в том, что ограбил (по общему мнению) "честный" и "порядочный" человек, наверняка верующий в Бога... Сломался человек пополам, до крайности дошел и ограбил.

Утром выяснилось, что из тысячи рублей с мелочью, которые были в кассе, не украдено ни копейки.

Из товара, тоже не взято ничего (ни одной банки консервов или бутылки водки) Попытайтесь догадаться, что все-таки было украдено?

А пока я скажу, что народ быстро смекнул, чьих это рук дело, но каждый приходил к вору в дом с благодарностью и предлагал свои варианты алиби и помощи...

Следователь покрутился по поселку, поспрашивал, да так ни с чем и уехал.

Для людей, этот вор был просто таки не Васей из Пиндошино, а Робином из Локсли...

А украл, он всего-навсего большую потрепанную тетрадь, в которую продавец записывал, что, кому и сколько за последние два месяца, он отпускал в долг.

Продавца людям было не жалко. Даже он для них чуждый элемент, олигарх и кровопийца.

Всюду жизнь...