Конец семидесятых. Рок в стране Советов уже не в полном подполье, и все чаще из открытых жарким летним вечером московских окон доносится бодрящий ритм Smoke on the Water или пронзительный шквал Stairway to

Heaven. Мы с младшим братцем мудрим над "псевдостерео" системой. Два катушечных магнитофона подключены друг к другу, на одном – ручка высоких частот на максимуме, на втором – басы. Запись, в которой все еще вполне угадывается Deep Purple, звучит из обтянутых мешковиной самодельных колонок почти как стерео! Но ведь не только нас это должно радовать – громкость выше, и вот уже, как нам кажется, и листва на тополе за окном замирает от восторга.

Наш полет в нирвану в перерыве между нетленными композициями нарушают ритмичные удары во входную дверь квартиры. Дед, проживающий в нижней коммуналке аккурат под нашей комнатой, ломится к нам и, похоже, не вполне разделяет наши музыкальные вкусы. Мы узнаем о только что звучавшей музыке и о себе много нового и то, что таких пи.. ков как мы надо расстреливать без суда и следствия, но обещание вызвать милицию нас несколько успокаивает – немедленная расправа все-таки не последует.

Вопиющая несправедливость суждений нашего нижнего соседа и особенно в отношении нашей любимой музыки – нас задела… Не то что мы отвязные хулиганы, но в сердце стучит обиженный рок… Микрофон подключаем к магнитофону, пододвигаем его вплотную к тикающему будильнику, колонки кладем на пол динамиками вниз и громкость на полную… Тик-так, тик-так, тик-так…

Через пару дней приходит повестка в товарищеский суд. Родители принимают соломоново решение и отправляют нас – подростков, на этот суд одних: сами заварили – сами и расхлебывайте. Общественность, собравшаяся на суд, готова вынести нам обвинительный приговор в момент нашего появления в красном уголке ЖЭКа – только за наш внешний вид. Ведь уже по нашим волосам до плеч совершенно понятно, что мы с братцем заслуживаем самой суровой кары. Но процедура требует, чтобы потерпевшая сторона высказалась. Дед повторяет все обвинения в наш адрес, которые он уже сформулировал у дверей нашей квартиры. Несмотря на ярко эмоционально окрашенные лексические обороты обвинительной речи, не принятые в официальном общении, мы видим, что сочувствие общественных судей явно на стороне нашего соседа и готовимся к худшему… И вдруг, завершая свою пламенную речь, дед говорит: "И еще – у них в комнате так громко тикают часы, что я заснуть не могу! "

Немая сцена, общий хохот товарищей судебных заседателей и занавес…

А как объяснить родителям, живущим в другом городе и постоянно задающим вопрос: "Сынок, когда же ты женишься?", что уже давно развелся?

— Был случай. Передо мной как-то раз кувыркнулась машина, и все вокруг как замерло – успел оттормозиться, перестроиться, посмотрев нет ли помехи и все обошлось. А иначе реально получил бы 4х2 исузу прямо в лобовуху. Интересно, есть ли научное объяснение феномену.

— Со мной такое тоже было. Наука объяснения не дает.

— Все просто. В критические моменты очко настолько быстро и сильно сжимается, что его плотность асимптотически стремится к бесконечности. Происходит искривление пространства-времени, и человек, попавший за горизонт событий своей "черной дыры", ощущает замедление времени: D

— Возьму другой кусок хлеба, а то этот образца двенадцатого года.

— Две тысячи...?

— Тыщща восемьсот.

— Бородинский?

Мой папаня любил рыбачить, всегда и везде. Из любой лужи мог поймать рыбку! Вся кладовая была битком набита удочками, блеснами, леской, поплавками, крючками. Всегда пытался сына (моего брата) привлечь, но тому было пофиг, а мне же было жутко интересно. Помню, в старших классах собираемся: брат на дискотеку, а я с папкой зимние ящики для подледной рыбалки готовлю. Это было моё неоспоримое наследство. Сына сейчас учу, жалко батя не дожил.