Рабинович побывал в Париже. По возвращении друзья набрасываются на него с вопросами: как там в Париже, какие были приключения, каковы парижанки, похожи ли на здешних?

— Ну как можно сравнивать?! — возмущается Рабинович. — Вот у меня было интимное свидание с одной парижанкой. Уж теперь-то я знаю всё точно!

— Так расскажи, наконец!

— Итак: на ней была накидка с капюшоном из люрекса — ничего подобного вы здесь не отыщете. А когда она её скинула, то под ней оказалась блузка из розового шифона, прозрачная, как стекло! А юбка её была вся сплошь покрыта блёстками, так что на неё даже смотреть было больно. Потом она сняла юбку... Бельё у неё было отделано валлонскими кружевами лилового цвета и прошито серебряными нитями... Подвязки были украшены стразами от

Сваровски... Потом она сняла с себя и бельё, и подвязки...

— И что же было дальше?

— А дальше всё было в точности, как у нас в Одессе...

Еврейский дворик в Одессе, мужик кричит на балкон напротив:

— Мойша, когда у тебя день рожденья?

— А шо такое?

— А я подарю тебе шторы, шоб не видеть, как ты каждый вечер гоняешься за своей голой женой!

— Исаак, а когда у тебя день рожденья?

— А шо такое?

— А я подарю тебе бинокль, шоб тебе было видно, за чьей женой я гоняюсь!

— Сарочка! Какая у вас чудесная норковая шуба! И сколько вы за нее дали?

— Два.

— Чего два?

— Два раза.

Старый еврей на ипподроме:

— Разве это лошади?! Это бл.. ди, а не лошади! Вот у моего дяди в Одессе были бл.. ди — вот это были лошади.