Эрдоган подавил мятеж и скрылся за границей.

Умер мужик. Похороны... Все ушли, только у могилы осталась безутешная вдова и еще какая-то женщина. Вдова присмотрелась к ней:

— Простите, а вы кто? Я вас не знаю.

— Я любовница вашего мужа.

— У него не могло быть любовницы! Он был прекрасный семьянин, каждый вечер дома, все выходные с семьей, зарплату всю до копейки домой приносил!

— А мы в обед и на премию, и нам хватало...

Кофе я пью редко. Я больше чайный человек. Но тут взял и зашел в кофейню. И я вот что скажу — там все долбанулись. Про название кофе я не говорю, там давно дьявол их придумывает. Но выпечка! Маффин, мильфей, тарт, макаруна, еще какая-то невыговариваемая херня! Я ведь все равно, если захочу купить это, скажу: дайте мне вот эту коричневую хрень. Или вот эту жопу с кремом. Кто это придумывает, е[ж]т? Ведь был нормальный кекс за двадцать рублей и хренак, он уже маффин! А маффин вам не сраный кекс, он автоматически начинает стоить сто пятьдесят!

Раньше было проще. Сдоба в ассортименте. Сдоба! Это все, что я хочу об этом знать. Если хотите, напишите: булка с апельсином и крендель с орехом, а не вот это все сильвуплебл*дь.

И главное, здоровые бородатые мужики это покупают. Крутоны, [м]лять. С топингом! Хотя по идее они должны жрать сухари с салом и воблу. А у них крутоны, твою мать.

Почему людей, которые устроили пьяный дебош, всегда судит трезвый судья? Как он может быть объективным и справедливым, если ему вообще непонятны мотивы?