Американский штат Айова – просто кусок России где-то между Орлом и Воронежем по климату, бескрайним равнинам и бездонным чернозёмам.

В конце сентября вечерами там довольно зябко, особенно на воде.

Однажды я это почувствовал на своей шкуре, стуча зубами и промёрзнув до костей в лодке, несмотря на плотный свитер и ветровку. Но на берег не хотелось – мы плыли по удивительному в этих степях озеру, на берегах которого просторно расположились особняки, сауны на мостках, а прямо у воды горели костры, возле которых сидели разнообразные компании – отец с сыном, парень с девушкой, рыбаки с удочками. Мы старались не шуметь и плыли тихо, но все компании вдоль воды тепло приветствовали хозяина лодки в вступали с ним в веселый неторопливый разговор.

Как потом оказалось, он просто дал нам основательно промёрзнуть, чтобы мы в полной мере оценили дальнейшее. Потом была хорошая русская водка с правильной закуской и сауна хозяина, тоже нависшая на мостках над самой водой. В этом огнедышащем пекле я разогрелся настолько, что голый сигал в ночное озеро с неописуемым наслаждением, быстро там замерзал и кидался греться обратно в сауну с наслаждением ещё большим. Сауна была очень горячая, вода очень холодная, поэтому весь этот цикл занимал меньше минуты. Через полчаса я поймал себя на том, что просто стою на мостках над водой абсолютно счастливый и голый, вокруг горят звёзды, кожа моя похожа на туго натянутый горячий барабан, и мне нисколько не холодно теперь на свежем воздухе без всякого свитера.

За дальнейшим разговором выяснилась история этого места. Хозяин лодки, сауны и дома при них стоимостью в пару миллионов долларов минимум, а некогда хозяин и всего этого озера, в семидесятых годах был веснушчатым двухметровым белобрысым пареньком-деревенщиной из Финляндии, приехавшим в США получить бизнес-образование. Обратно в Финляндию он увёз не только красивый диплом, но и красавицу-жену родом из штата Айова. Юная американка мужественно прожила в Финляндии с мужем пару лет, но её наконец достали постоянные отлучки мужа на охоту и рыбалку. Они вернулись к ней на родину, и он принялся там торговать деревом для отделки помещений – как чистопородный финн, в этом он понимал толк и вызывал доверие. Торговать он пытался для богатых людей, которые могли себе позволить действительно качественные решения, а для этого их надо было продемонстрировать хотя бы у себя дома. Денег на дом в фешенебельном районе у него не было, а в бедный район местную бизнес-элиту затащить было невозможно.

Финн поступил в национальном духе – купил обширный участок земли на отшибе, на никому не нужном высохшем болоте, запрудил ручей, сделал озеро, пустил туда разнообразную рыбу и построил у берега свой хутор с сауной. После нескольких визитов в эту сауну на берегах озера стали строить дома местные бизнесмены. Первый участок он отдал другу бесплатно, последний продал за несколько месяцев до нашей встречи за миллион долларов – вокруг озера места больше почти не оставалось, там живет теперь почти вся бизнес-элита этого графства.

Из этой истории выросло и его хобби – первый переселившийся друг купил его сауну за две тысячи долларов и просто перетащил её к своему дому на катере вместе с мостками. Пришлось вечерами выстругивать новую. И так примерно сто пятьдесят раз, по мере раскупки участков вокруг озера.

Последнюю он продал за пятнадцать тысяч. Я так прикидываю, что он натюкал топориком примерно на миллион долларов в качестве хобби в свободное время. Но для него это мизер — мужик теперь стоит около пятидесяти миллионов, и то так мало только потому, что погорел на каких-то акциях. Против рыбалки его жена уже не возражает. Он хотел возобновить на своих болотах ещё и охоту, но для правильной экосистемы нужны комары, против которых его соседи категорически возражают. Недавно к нему приезжал бывший владелец этих мест, продавший когда-то за бесценок высохшее болото – побывав в парилке и попрыгав в озеро, тоже захотел построить там дом и купить сауну…

Спускаюсь в лифте с женщиной и ее маленькой дочкой. Едем молча, я листаю ленту. Двери лифта открываются, мама с дочкой выходят первыми, я иду следом, и слышу тихий голос девочки, обращающийся к матери, а потом голос самой матери: "Малышка, не говори глупостей... я не думаю, что он ест детей"...

У коллеги сын заканчивал 9-й класс. Решили они всем классом на последний звонок пойти на пикник. С алкоголем и без взрослых. Сын все рассказал родителям и классному руководителю. Против мальчика ополчился весь класс. С одной стороны, я, как взрослый человек и сама мама, очень рада такому поступку. Мало ли что могло произойти. А с другой стороны, как человек, принимавший участие во всех тусовках и пьянках, я не понимаю, как так можно было поступить и сдать весь класс.

У нас уже появилась примета: выпал снег – значит, сейчас будут укладывать асфальт.

Знакомый работал дорожником, поэтому знает всю эту химию изнутри. Всё очень просто: деньги на дорожные работы, после многочисленных полугодовых прокруток в банках, до дорожников доходят как раз к ноябрю месяцу — и их надо обязательно до нового года освоить, потому как если не освоишь — в новом году выделят меньше. Вот и кидают асфальт в грязь и снег, прекрасно понимая — что всё слезет весной. ПОНИМАЮТ ВСЕ! И дорожники, и в мэрии, и в кремле. Это система: она была построена ещё при советах.

Примерно год назад в моей семье появилось голубоглазая радость и, одновременно, наказание — хаски по имени Алевтина, но чаще она была Гадостью Мохнатой. Так как живём в деревне, была возможность отстроить ей вольер комфорт-класса, ибо оставить её существовать в квартире — попрощаться с квартирой. Саша, муж моей мамы, с азартом принялся за работу. Все так красивенько было, он даже по линеечке расстояние между досочками отмерял. Свершилось — вольер построен, наказание пакует миски и съезжает с хаты. В первую ночь Гадость сделала подкоп и удрала. Матерясь, как стая грузчиков, Саша вбил в землю железные пластины почти на полтора метра. На вторую ночь Гадость сожрала три доски посередине и удрала. Сашин мат было слышно в соседнем посёлке. Вернул доски на место и для надежности обмотал проволочной сеткой. Третья ночь. Гадость сожрала четыре доски, причём целиком, расковыряла сетку и удрала. У Саши начал дергаться глаз. Два слоя пока ещё тонких досок (хотелось все-таки, чтоб красиво было) и два слоя сетки. Четвёртая ночь. Гадость отужинала своими любимыми досками, расковыряла два слоя сетки, но удрать не успела — башку просунула, а жирная от калорийных, видимо, досок застряла. Все. Про красоту забыли. Вольер теперь напоминает бункер на случай атомной войны. Четыре слоя сетки и наглухо заколоченные толстеные доски. Саша пьёт валерьянку и подумывает укрепить крышу, а Гадость гаденько потирает лапы и строит новые планы взлома.