Перестроечные годы запомнились мне каким-то читательским безумием. Печаталась крамола, и все хотели ее раздобыть. Вершиной маразма стала моя подписка на учрежденный в разгар борьбы с пьянством журнал "Трезвость и культура". Ради того, что в нем теперь печатались "Москва-Петушки" Венички Ерофеева. При чтении этой поэмы просто трубы горели изготовить и немедленно выпить коктейль "Слеза комсомолки". Для адекватности восприятия.
Но я лично охотился тогда за редкой жар-птицей — Бердяевым. Философы на рынке шли плохо, я поймал только пару-тройку его перьев.
А вчера проехал в парке мимо шкафа, где люди оставляют свои книги даром. Там на полках было все — от Дюма до Бердяева. В шоке вспомнился рассказ своей знакомой.
Летом 1989 она не поступила на филфак МГУ. Но хотела учиться только там. Поступит летом 1990, одолеет к тому времени море знаний и отпашет год переводчицей с трех языков. Не бог весть какая заморочка. Но в июле 1989, после провала на экзаменах, у нее была жуткая депрессия.
Одно было счастье — чудом удалось достать томик этого самого Бердяева. Назывался он "Истоки и смысл русского коммунизма". Читала, как дорогое вино — маленькими глоточками. Подолгу обдумывала каждый абзац и писала длиннейшие простыни в свой девичий дневник, до сих пор полный следов давным-давно высохших слез.
Наконец ее ближайшая подруга, удачно поступившая на этот самый филфак, не вынесла такого душераздирающего зрелища. Предложила ей махнуть вдвоем на общую родину их предков — в деревеньку на реку Чусовая. Валя согласилась. Из книг взяла с собой только томик Бердяева. Река ее ошеломила. Она огромна, полноводна и пустынна. Полна заводей, рукавов и плесов. Девушки укатывались далеко-далеко на моторной лодке, загорали и купались голые. Потихоньку начало возвращаться обыкновенное счастье жизни.
Но однажды случилась трагедия — их обокрали, пока они купались. Неведомый злодей не покусился ни на девушек, ни на дорогой фотоаппарат. Ни даже на жратву и выпивку. Пропала единственная вещь — томик "Истоки и смысл русского коммунизма".
В этот страшный миг Валя впервые поднялась до самых высот философии Бердяева. И даже выше. Все истоки и весь смысл русского коммунизма вдруг стали ей внятны. "Скоммуниздили! " — расхохоталась она и пошла купаться дальше.