в глухой угол соседней Новосибирской области и сдать в аренду жителям одного сельца расположенное рядом с этим селом степное озеро, кишащее карасями. Как выкрутился Медяков из этой вскоре получившей огласку истории, известно только ему самому. Но однажды из-за любви к халяве он таки по-крупному вляпался в дерьмо. Рассказываю.
В те годы в хлебоуборочную пору все ответственные работники организаций и предприятий нашего райцентра несли нагрузку как общественные инспекторы ГАИ и дежурили на трассе Павлодар-Омск. Пост этот был обыкновенным павильоном на манер автобусной остановки. Ни телефона, ни света там не было. Заступавшему на дежурство давали нарукавную повязку и полосатый жезл. Этой атрибутики было достаточно, чтобы тормознуть любую машину, проверить у водителя документы, груз.
Вот так в один из сентябрьских дней на пост по графику заступил и наш герой.
Было солнечно и тепло. Медяков сидел на лавочке около будки и лениво курил, провожая взглядом проносившиеся мимо машины. Но вот к посту стал приближаться молоковоз. "Не мешало бы молочка попить после вчерашнего" — подумал Медяков и, привстав с лавки, сделал отмашку жезлом, приказывая водителю остановиться. Молоковоз плавно притормозил, в желтой цистерне гулко заплескалось содержимое.
— Что везешь? – для проформы спросил Медяков у водителя.
— Сливки, — охотно ответил шофер. Он не врал – труженики МТФ обычно сепарировали молоко, обрат оставляли для выпойки телятам, а сливки сдавали на местный маслозавод.
— Это хорошо, — обрадовался Медяков. – Постой-ка.
Он сходил в будку и вернулся со стеклянной литровой банкой.
— А ну, зачерпни! – приказал Медяков водителю. А тому что, жалко? Лишь бы гаишник не "прикапывался". Он залез на цистерну, открыл люк и, зачерпнув банкой, протянул ее общественному гаишнику. Медяков пригубил. Сливки были холодными и невероятно вкусными. Общественник крякнул и на одном дыхании выпил всю банку. По его болевшим от вчерашнего внутренностям как будто боженька босиком прошелся.
— Ух, как хорошо! – крякнул Медяков. Да, забыл сказать, что в нем весу было центнера полтора. Так что эта баночка для него была как наперсток.
— Набери-ка еще, — велел он водителю. Вторую банку Медяков пил уже обстоятельно.
— Ну, я поехал? – нетерпеливо спросил водитель.
Медяков вытер губы и протянул банку водителю в третий раз:
— На, грёбани еще раз. Это я с собой возьму. И поезжай.
Приняв полную банку, Медяков сделал шаг, другой к будке. И тут в его чреве что-то заурчало, забормотало. Медяков остановился, сдерживая невыносимую потребность испортить воздух. Но не сдержался и пернул…
Это Медяков так поначалу подумал, что просто пукнул. А на самом деле только что выпитые им два литра свежих сливок одномоментно выплеснулись ему в штаны, прихватив с собой и все съеденное и выпитое накануне. Вот так и стоял наш герой, с выпученными от ужаса и отвращения глазами, с банкой сливок в одной руке, полосатым жезлом в другой, и широко расставленными ногами. Водители проезжающих машин, видя застывшего в столбняке хоть и общественного, но все же инспектора ГАИ, притормаживали и спрашивали, не нужна ли помощь. Но в ответ лишь слышали матернейшие пожелания следовать как можно скорее дальше.
Наконец, тихо-тихо переставляя ноги, Медяков таки добрался до будки, затем спустился в кювет. Там была приличная лужа, в которой Медяков и совершил необходимые водные процедуры, а также постирался. И еще несколько часов ждал, пока все его пострадавшее белье, подвешенное к кровле будки с тыльной стороны, не просохнет
Вы думаете, у Медякова с той поры пропала всякая охота к халяве? Как бы не так. Но вот сливок он больше не пил. Совсем.
