Маршрутка остановилась рядом с университетом, в метрах пяти от небольшого забора высотой по грудь, парень стрелой выскочил и побежал, на ходу расстегивая ширинку, за забор.

Пристроившись за забором, было видно его грудь и лицо, минуты три он стоял с таким блаженным выражением лица, что в маршрутке пассажиры покатывались с хохота, но затем он помрачнел. Время шло. Пассажиры спешившие по своим делам радостно подбадривали его и требовали ускорить процесс. Время шло. В маршрутке начался уже подсчет выпитого и отлитого, согласно пропорций и физиологических возможностей. Причем один подвыпивший мужик уверял дам, что и не такое бывает, и наконец не выдержав шуток и разглогольствований подружка нашего героя выбежала к нему, обогнула забор и застыв на секунду, наклонилась, исчезнув из поля зрения: Прошло минут пять парень блаженно заулыбался. Пассажиры офигевшие от такого зрелища молчали. Молчали и когда парень с девушкой заскочили назад в маршрутку.

Разгадку странного поведения я узнал из бурных переговоров парня и девушки. Оказалось просто застегивая впопыхах ширинку парень защемил молнией ХОЗЯЙСТВО: а девушка помогла ему освободить из столь подлой застежки сами знаете что.

Галина Петровна. На хорошем счету, преподаватель со стажем, знающая свое дело, словом, те, кто в теме, помнят эту породу добросовестных и любимых учителей.

Наступило очередное весеннее (или осеннее) плановое обострение у местного городского отдела народного образования (гороно) и стремительно надвинулся срок очередной инспекционной проверки подведомственного учебного заведения. На школу надвигался очередной десант проверяющих, состоящий из светил местного образования, представителей городского комитета компартии и прочих, примкнувших к ним, сотрудников означенного гороно. Проверка состояла в том, что на уроках по самым разным предметам на задних партах рассаживалась комиссия из нескольких вышеупомянутых товарищей и в течение всего урока строго оценивала работу как преподавателя, так и вверенных ему учеников. Умытые и причесанные ученики как по писаному излагали темы, рисовали и писали на доске схемы и задачи и давали заранее зазубренные даже двоечниками ответы — так как бытовало мнение, что кто-то из проверяющих может вмешаться в процесс и внезапно спросить любого по теме урока. Словом, то еще испытание для профессионального преподавателя, поскольку можно было запросто схлопотать как по партийной, так и по административной линии, а то и вообще загреметь из школы в центре, на захудалую окраину. Так что дело обстояло весьма серьезно.

И вот, накануне данного события, директор школы собрала всех, включая нашу героиню, и произвела накачку в следующем направлении. Проверка — ежегодная, но "особая", в составе комиссии будут люди даже "из Москвы".

Все должно быть на космическом уровне, шерсть должна стоять дыбом, пятки вместе, носки врозь и, не дай бог, что-то будет идеологически не выдержано. Да, да, я Вас, Галина Петровна, имею в виду, чтобы вы тоже над своими примерами про русский лес и стихами декадентов тщательно поработали и вообще. А если все будет правильно, а задачки по математике будут про перевыполнение производственного плана, а не про яблоки и бассейны, то все будет просто замечательно и премий никого не лишат, а меня не снимут с должности на старости лет. Все поняли?

Всю ночь, персонально упомянутая Галина Петровна сочиняла примеры для завтрашнего занятия, посвященного формам предложений. За примерами в то время ходить было не надо – любая газета "Правда" и даже "Известия" пестрили ими ежедневно. "Нашей Родиной является Советский Союз ", "Цель советского человека — построение коммунизма", "Советский народ одобряет программу партии" и тому подобное, наверное, хорошо помнят те, кому за сорок. Все было в ажуре. Формулировки так и сыпались на бумагу, и у

Галины Петровны потихоньку отлегло от сердца. Все будет хорошо, повторяла она, все будет хорошо.

Настал великий день. Строгие люди в хороших костюмах и дамы с депутатскими значками заняли положенные двоечникам места, а в уголке примостилась сама директор школы, питавшая особые надежды на Галину

Петровну, как одну из лучших в своем деле. Галина Петровна глубоко вздохнула и объявила тему урока — формы предложений русского языка или как-то так. Комиссия расслабилась и стала частично погружаться в сон.

Мел, скрипя, нанес на доску "Нашей Родиной является Советский Союз",

"Цель советского человека…" и так далее. Группа отличников напряглась и с готовностью потянула руки. Галина Петровна провозгласила первое предложение. "Кто построит вопросительную форму? Так. Иванова!".

"Является ли Советский Союз нашей Родиной? " "Правильно, садись! "

"Петров! " "Является ли целью советского человека построение коммунизма? "

"Правильно! "

Все шло хорошо, класс и учительница расслабились, и никто пока ничего не почувствовал, однако председатель комиссии, холеный мужчина с импозантной внешностью, вдруг открыл глаза и стал вслушиваться в то, что громкими и ясными голосами рапортовали ученики.

"Отлично! А теперь давайте построим утвердительную и отрицательную форму предложения! Ты, Сидорова! " "Да, Советский Союз является нашей Родиной"

"Правильно! Иванова! Отрицательная форма?". Иванова встала, открыла рот и произнесла "Нет, Советский Союз не является нашей Родиной! "

Внезапно наступила гулкая зловещая тишина, и из угла, где сидела директор школы, вдруг донесся сдавленный короткий вздох, как будто у кого-то перехватило дыхание. С места медленно поднялся председатель комиссии. Его лицо было багровым, а рот хватал воздух. "Что… что… что Вы себе позволяете!... Как Вы смеете!... Это… это… преступление… нет! Это … практически диверсия… государственная измена! "

Помертвевшая Галина Петровна обернулась к доске и вдруг отчетливо сформулировала отрицательную форму второго предложения "Нет, построение коммунизма не является целью советского человека! "Об остальном не стоило и говорить… Гром прозвучал в ушах Галины Петровны, все поплыло, и она тяжело опустилась на стул, ничего не видя и не слыша. А комиссия, во главе с разъяренным председателем, с топотом покидала замерший как на фотографии класс, до которого тоже стало доходить…

К чести тогдашнего партийного бомонда, среди них были в основном реалисты, а уж в нацреспубликах и подавно — наивных и повернутых на идеологии было мало, да и в гороно тоже оказались люди с юмором и сообразительные. Галина Петровна отделалась публичной выволочкой на экстренном педсовете, правда дама – директор на нем не присутствовала, так как загремела с сердечным приступом. Отдувался за нее парторг, которого тоже выволокли в горкоме партии. История умалчивает подробности. Однако ходили слухи, что в кулуарах местных партийных органов нет-нет, да и разносилось коллективное неофициальное ржание, так как владение формой предложений позволяло практически любую фразу любого документа быстренько превратить в идеологический выпад, что несомненно оздоровляло затхлую атмосферу эпохи застоя.