Случилось это, когда Андрей отдавал Родине свой священный долг. Даже передал маленько. Всех призванных вместе с ним давно демобилизовали, а про него вроде как забыли. Уже давно стихли звуки дембельского септ-аккорда, а приказа все нет. На все вопросы отцы-командиры просто обкладывали Андрюху х[рена]ми, не кипеши, мол, солдат, настанет время – пойдешь. То есть, о себе следовало хорошо напомнить.

В обмен на поллитру спирта у земляка (мичмана-каптерщика из экипажа по соседству) была взята на прокат матросская форма. А Андрей служил в части сухопутной. Вернувшись в оную часть, наш герой переоблачился в прокатную форму. И ненавязчиво так попался на глаза своему комбату.

Батя видит, что-то не так – рожа знакомая, но форма… Кто такой и что здесь делаешь? Старшина первой статьи Такой-то. И фамилия знакомая. [м]лять, что за маскарад? Какой роты, скотина? Третьей?! Командира третьей роты ко мне! Что у тебя творится?! Ты только посмотри, как этот [ч]удак вырядился! Комроты орет на Андрюху – ты чо, боец, совсем ох[рен]ел?!

На что Андрюха отвечает: дык, ведь третий год служу, значит на флоте.

Уже через три часа Андрей, одетый по гражданке, коротал время до поезда, помогая земляку-мичману пить тот самый спирт.

Однажды, когда шкет был ещё пусичкой, мы стояли с ним на светофоре. Есть у нас возле станции переход такой, не через проезжую часть даже, а через выезд рейсовых автобусов со стоянки. Так что народ на этот светофор забил, и не заморачивается особо. Самое обидное, что там цикл такой, 50 секунд для пешеходов, и только 15 для авто. И всё равно.

И вот стоим мы, горит красный, прошел мимо автобус, и все кто стояли рядом, дружным стадом, за редким исключением, попёрли.

И шкет спрашивает.

— Папа, а почему они на красный?

А что я скажу? И так мне стыдно стало перед ребёнком за этих взрослых граждан, что я сказал. Негромко, но вполне отчетливо.

— Это бараны, сынок. Есть такая порода, человек-баран. Им можно на любой.

Так я сказал.

Поднял голову и вижу, как человека три, из уже шагнувших за бордюр, вдруг резко сдали назад и встали рядом. И поглядывают так на пацана. Всем своим видом как бы демонстрируя — нет, мы не бараны! Мужик там один, тётка, и девка ещё. Такая, ничего себе, сама на тротуаре, грудь половину проезжей части перегораживает.

Мне конечно неловко стало, а мальчик стоит, рассматривает всех беззастенчиво, рога пытается разглядеть.

И тут девка эта, поймав на себе его взгляд, наклоняется и говорит, смущенно улыбаясь.

— Мы не бараны, мальчик. Просто мы очень часто об этом забываем.

1995 год. Пришлось поехать на Украину по делам. Иду по городу, всё везде написано на украинском, иду читаю, рассматриваю и тут взгляд натыкается на огромную 6х3м афишу возле кинотеатра. Небольшими буковками написано детский фильм, но метровыми буквами "Чингачгук — ВЕЛИКА ГАДИНА"...

Батюшке знакомому звонят рекламщики на мобильный. Мобильник на сайте прихода выложен. Дело в омурике (что важно). Далее диалог в переводе, на том конце судя по акценту — черная тетка (что тоже очень важно).

— Здравствуйте, можно поговорить с мистером Пантелеимоном?

— По телефону — нет, нельзя.

— Почему?

— Он умер.

— Как?!

— Его схватили, посадили в тюрьму, пытали и убили.

— В тюрьму! Кто?!!

— Что значит "кто"? Правительство конечно.

—......... Не может быть!

— Поверьте. В 305 году нашей эры. В Вязантии. Это святой. Мученик. А вы в церковь звоните.