Мой 12-летний сын участвовал в Рождественском школьном спектакле.  

Он заранее объявил, что ему досталась роль Иосифа Сталина, который что-то сообщает какой-то женщине. Мы не сильно удивились, потому что за годы в школе сыграли много ролей, например, эпохальную роль Арбуза. Поскольку спектакль должен был пройти на втором иностранном языке (немецком), мы не стали особенно уточнять, кому, что и зачем нужно сообщать. Нужно, так нужно.  

Сказано — сделано: бабушка пришила генеральские лампасы к брюкам, достали офицерские "яловые" сапоги, сделали шикарные усы, френч с маршальскими погонами, петлицами, красную папку Генералиссимуса с большой звездой и др.  

Подготовились, чтобы блистать.  

Неладное заподозрили непосредственно перед спектаклем, обнаружив одноклассника в костюме… царя Соломона.  

Перед самым началом выяснилась завязка драмы: да, сыну досталась роль Иосифа. Только НЕ Иосифа Сталина! Просто Иосифа! Который сообщает… благую весть!! Деве Марии! Спектакль-то рождественский!  

Времени не было, и сын отправился сообщать благую весть в виде Иосифа Сталина.  

В своем костюме он имел бешеный успех! При каждом его появлении у мамочек в зале начиналась неостанавливаемая истерика, сопровождаемая слезами, иканием и тихим восторженным подвыванием откуда-то из-под стульев.  

Поскольку сын находился в некоторой растерянности, из-за осознания груза своей вины в "перепутывании" амплуа, драматические паузы от Иосифа Сталина по степени накала, реакции зала, чувства всеобщего единения и восторга превосходили шоу Ивана Урганта.  

Оно и понятно — представьте, вот приходит Иосиф Сталин к Марии — и уже совершенно не важно, что он ей там сообщил (на немецком) — тут уж любой бы поверил!

На уроке в школе:

— Ирочка, выйди к доске и ответь на несколько вопросов домашнего задания.

— Не могу, Генриетта Карловна: мне мой адвокат посоветовал не отвечать на вопросы, ответы на которые могут быть использованы против меня.

— Ты что, Ирочка, с ума сошла?

— А я этим вопросом, Мария Ивановна, обратитесь к моему психоаналитику.

Урок ceксуальной грамотности в общеобразовательной школе. К доске вызывают

Вовочку и дают в руки презерватив.

Учительница:

— Вовочка, ты держал когда-нибудь в руках презерватив?

— Еще бы! У меня дедушка работает на резиновой фабрике и этим добром весь дом завален.

— Очень хорошо. Расскажи нам, как твой дедушка пользуется презервативами.

— Ну как. По-разному. Одевает на банки вместо крышек, надувает на праздники, виноград подвязывает.

— А еще как?

— Ну, как изоленту. Или вместо бинтика, если палец обрежешь...

Класс покатом. Учительница не выдерживает:

— Ну, а "по прямому назначению" твой дедушка их использует?

— Что вы, Мария Ивановна?! "Назначение" у моего дедушки уже давно "не прямое"!

После того, как в школе отменили преподавание черчения, подавляющее большинство школьников думают, что готовальня — это кухня, по-чешски.

— Что нового в школе? — спрашивает у Вовочки папа.

— Про индульгенцию нам историчка прикольно рассказала: представляешь, в средневековье, у кого были деньги — мог безнаказанно совершить преступление!

— Так и сейчас так же, сынок.