молодой африканец в высоких резиновых сапогах и с длинным ухватом. Этим ухватом он цепляет змей и подает их наверх посетителям, желающим сфотографироваться с гадиной в руках. Стою, глазею, а рядом завхоз посольства этак громко начинает говорить нашему повару, что этот практикантик, конечно, струхнет взять в руки даже маленькую змейку. Я, конечно, и не собирался этого делать, но рядом стояла молоденькая машинистка, мнением которой я дорожил, и все это слышала. И очень мне, знаете, обидно стало... Ну я и говорю африканцу в сапогах, чтоб подал мне змею. Тот зацепил ухватом одну и подает ее мне. И по иере приближения рептилии к моему лицу я вижу, что она, во-первых, совсем не такая маленькая, как казалось мне сверху, а главное — змеюка мне как бы улыбается и показывает четыре здоровых клыка. Они, оказывается, вовсе не были вырваны, как клеветали завхоз с поваром. А делать-то уже нечего, пол-посольства сбежалось к колодцу смотреть, как молодой дурачок змею на руках носить будет.

И тут случилось невероятное. Увидевь на моей физиономии бурю терзаний, африканец из колодца этак ласково мне сказал: "Та шо вы боитеся, вона ж не кусаеться!". От неожиданности я чуть не грохнулся в колодец. Украинско-русская мова из самого неожиданного угла так меня подбодрила, что я схватил змею обеими руками, бормоча "вона ж не кусаеться", и сфотографировался с ней.

С тех пор завхоз и повар звали меня по имени-отчеству. А африканец оказался выпускником медицинского техникума в Феодосии. В Замбии его фельдшерский липлом не признали, ну он и подрабатывал подавальщикм змей в зоопарке. Он потом приходил к нам в посольство — я ему делал перевод диплома.

Вадим.